— Не могу, — Лаура развернулась на каблуках и взглянула на человека, который листал страницы книги и, похоже, чувствовал себя в библиотеке совсем как дома, чего нельзя было сказать о ней. Кажется, сейчас он поглощал содержимое объемистого тома по истории Массачусетса.
— Должна сказать, что ты потрясающе умен, Коннор, — Софи опустила книгу на колени, глубоко вздохнула и откинула голову на спинку кресла, обитую вишневым шелком. — Поразительно, как быстро ты выучил наш язык.
Коннор поднял глаза от книги и улыбнулся Софи.
— Этот язык, который вы называете английским, состоит из обрывков других языков, уже давно ставших для меня родными.
Тетя Софи накинула шаль на его голые плечи, боясь, что он может простудиться.
И так он сидел, прекрасный плод ее воображения, в кресле-качалке рядом с камином. Его густые черные волосы красиво спадали на тонкую кашемировую шаль, покрывавшую плечи. Он сидел величественный, с осанкой принца, скрестив длинные ноги и положив открытую книгу на колени. Он перелистывал страницы, как будто ему достаточно было взглянуть на лист, чтобы знать его содержание. И Лаура понемногу начинала верить, что это происходит на самом деле.
Коннор поднял глаза от книги, улыбнувшись ей своей нежной, чарующей улыбкой, которая вызвала в ней желание прикоснуться пальцами к изгибу его губ. Да, им с тетей вправду необходимо найти способ отослать его обратно!
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он, произнося слова нараспев.
Лаура в течение нескольких часов обучила его произношению тысяч слов, которые Коннор показывал ей в книгах. Перед этим он выучил название каждого предмета в комнате. Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох и подошла к Коннору, приняв твердое решение не давать незнакомцу вскружить ей голову.
— Ну что теперь? Он указал на слово.
— Произнеси, пожалуйста.
Она положила руку на спинку кресла и наклонилась, чтобы разобрать указанное слово. Опьяняющий запах лимона и пряностей, смешивающийся с теплом его кожи, сводил ее с ума.
Она пыталась не замечать, как огонь камина блестит в его волосах, вспыхивая сапфировыми искрами среди эбеновых прядей. Ее пальцы вцепились в вишневый бархат, противясь желанию пощупать его волосы, чтобы узнать — действительно они такие шелковистые, как кажутся?
— Лаура! — произнес он, наклонив к ней голову.
— Что? — прошептала она, глядя в самые синие глаза, которые когда-либо видела в жизни.
На его губах появилась чарующая улыбка, а в глазах зажегся озорной огонек.
— Произнеси слово.
Он все знает! Лаура убрала руку со спинки кресла.
— Трансцендентализм, — прочитала она слово.
Коннор нахмурился.
— Тран…сидента…лизм.
Лаура сделала глубокий вдох и повторила:
— Трансцендентализм.
— Транс-цен-ден-та-лизм. — Он засмеялся, как будто ему нравилось произносить слово по слогам. — И что это значит?
Лаура оглянулась через плечо, как будто ей была нужна помощь. Софи смотрела на нее с таким видом, словно разгадывала загадку, и на ее губах играла улыбка. Нет, с этой стороны ждать помощи бессмысленно.
Лаура с любопытством взглянула на Коннора.
— Какое отношение этот трансцендентализм имеет к истории Массачусетса?
— В книге говорится о человеке по имени Эмерсон, его поэзии, и этом самом транс-цен-ден-та- лизме.
— Этот способ видения мира, что-то вроде мистицизма. Люди, называющие себя трансценденталистами, не придерживаются каких-то определенных духовных законов. Они верят в открытость человеческого разума неведомым силам. — Лаура потерла сведенную шею и широко раскрытыми глазами посмотрела на Коннора, впервые в жизни разглядев какое-то зерно в теориях Эмерсона. — Короче говоря, они верят в чудеса.
Коннор кивнул.
— Я это понимаю.
Лаура отвернулась от него и отошла как можно дальше, насколько позволяли размеры комнаты. Она нашла убежище за тяжелым отцовским столом красного дерева, где опустилась в мягкое кресло, обитое коричневой кожей.
— Тетя Софи, вы нашли в этой книге что-нибудь, что могло бы нам помочь?
— Но что нам делать с ним?
— Поскольку Фиона наверняка уже в постели, придется нам самим приготовить для гостя комнату.
