сына.

— Естественно.

— Не сомневаюсь, что большинство неза­мужних молодых девушек города продали бы душу ради возможности выйти замуж за моего сына. — Она ударила веером по ладони, затянутой в перчатку, и перья на ее голове вздрогнули. — Но, похоже, вашей дочери не хватает сообразительности, чтобы понять, что такого супруга ей больше нигде не найти.

Дэниэл взглянул в ее холодные, темные гла­за, и по его спине побежали мурашки при мысли о том, что Лаура каждое утро будет видеть эту женщину за завтраком.

— Не могу себе представить, чтобы Лаура не понимала, какая жизнь ожидает ее в браке с Филиппом.

Она улыбнулась — королева, довольная своим подданным.

— Буду с вами откровенна. Я была не слишком рада, узнав о планах сына. Однако он не такой человек, чтобы его можно было легко отклонить от выбранного пути.

— Похоже, он настроен в отношении Ла­уры весьма решительно.

— Да. — Эстер покачала головой, как буд­то не могла до конца постичь поведение сы­на. — Возможно, частично это произошло бла­годаря ее холодности. Большинство женщин пресмыкаются перед ним.

Дэниэл смотрел на стоявшие по обе сторо­ны от камина застекленные книжные шкафы с полками, заставленными разноцветными ка­мнями. У него появилось чувство, что Филипп не любит Лауру, только видит в ней трофей, добычу, которую он принесет домой, как оче­редной редкий минерал в его коллекции.

— Мы можем объявить о помолвке сегод­ня вечером.

— Сегодня вечером?

Она кивнула, и перья закачались у нее в во­лосах.

— Мне кажется, трех месяцев вполне дос­таточно, чтобы приготовиться к свадьбе. Хотя я бы предпочла общепринятую годовую от­срочку, Филипп хочет, чтобы свадьба состо­ялась весной.

Желания Лауры, очевидно, не имеют ника­кого значения. Чувства до боли сдавили его сердце при мысли о том, какая жизнь ожидает Лауру: бесконечный ад под ногтем у этой жен­щины, и ночи в объятиях человека, которого она не любит. Он хорошо знал такую жизнь. Он сам ее прожил.

— Мы проведем церемонию в музыкаль­ном зале дома Чандлеров.

Непрошеные видения терзали Дэниэла: Софи и ее слова, эхом отдающиеся в его мозгу:

«А Лаура — неужели она не заслужила того же, что и мы?»

— Я думаю, что мы…

— Я думаю, что мы подождем решения Лауры.

Эстер вытаращила глаза.

— Вы хотите сказать, что позволите де­вушке самой решать, как будет проходить ее свадьба?

— Я хочу сказать, что позволю своей до­чери самой решать, с каким человеком ей жить до конца жизни.

Эстер прищурилась, ноздри раздулись, и она устремила на него пылающий взгляд.

— Ее симпатии принадлежат этому кузену из Англии, не так ли?

Дэниэл улыбнулся, чувствуя, как будто с его груди сняли тяжелый груз.

— Похоже, что так.

— Но она не найдет себе лучшего мужа, чем мой сын.

— Пусть Лаура сама примет решение.

— Послушайте-ка меня, Салливен! — Эстер схватила его за руку, когда он собрался уходить. — Весь город считает, что ваша дочь выйдет замуж за моего сына. И я не позволю вам делать из него посмешище.

— На будущее я бы посоветовал вашему сыну воздержаться от похвальбы своими по­бедами до того, как они свершились. — Он сбросил ее руку со своего предплечья.

— Предупреждаю вас, Салливен! — крик­нула Эстер ему в спину. — Я не позволю, чтобы ваша глупая дочь водила нас за нос!

Дэниэл помедлил у двери, обернувшись к ней, и был потрясен, увидев в ее глазах ядовитую злобу:

— Миссис Гарднер, не вам решать, как поступать моей дочери.

— Посмотрим. — Она холодно улыбну­лась. — Еще никто не перебегал мне дорогу.

— Что касается меня, можете убираться к дьяволу, миссис Гарднер, — произнес Дэни­эл, направляясь к двери.

Он улыбнулся, услышав за спиной приглу­шенное проклятье.

— Софи. — Дэниэл тихонько постучался в дверь ее спальни. — Открой мне.

Софи натянула одеяло до подбородка, гля­дя сквозь лунный свет на запертую дверь и на­деясь, что Дэниэл оставит ее в покое.

— Софи, — позвал он, дергая дверную руч­ку. — Мне нужно поговорить с тобой.