– А вы думаете, я смогу?

– Знаю, что сможешь.

– Вы меня научите?

__ Ты только попроси!

– Но... вдруг у меня не получится?

– Не получиться может, только если ты не будешь пытаться. Если не сделаешь первого шага, то никогда не узнаешь, как далеко ты способен уйти. Если сделаешь хотя бы попытку, это уже будет победа.

– Что, это тоже мудрые слова вашего отца?

– Нет. Это я понял на собственном горьком опыте.

Спенсер нахмурился. Он снова в задумчивости стал крутить рукав своей рубашки, явно борясь с сомнениями. Наконец он проговорил:

– Знаете, маме это не понравится. Она будет бояться, что я могу навредить себе. – На его щеках вспыхнул яркий румянец. – Если честно, то я и сам могу испугаться.

– Мы не будем спешить. Очень многое в этом деле зависит от равновесия. У меня есть кое-какие мысли насчет того, как тебе в этом помочь. И если в какой-то момент ты захочешь прекратить уроки, мы сразу же прекратим.

Мальчик глубоко вздохнул и выпрямил спину. У Эндрю потеплело на душе, когда он заметил в глазах Спенсера решительность и жгучее желание учиться.

– Когда мы начнем? – спросил он. – Завтра?

– Если хочешь.

– Лучше, когда мамы не будет поблизости, – заявил Спенсер, для конспирации слегка понижая голос. – Мне кажется, после завтрака – самое то. В это время мама сидит у себя в спальне и пишет письма.

– Договорились.

– А потом я отведу вас к нашим горячим источникам. После упражнений будет особенно хорошо полежать в ванне.

Эндрю выдавил из себя неубедительную улыбку.

– Горячие источники! Звучит заманчиво.

Про себя он решил, что надо срочно придумать какое-то неотложное дело, чтобы избежать похода к источникам. Он не собирается и близко подходить к воде. Яблоко от яблони...

После визита к Женевьеве Кэтрин вернулась домой обеспокоенная. Разговор о мистере Стэнтоне и выстрелах взволновали ее больше, чем она ожидала.

Отдав шляпку и шаль Милтону, Кэтрин спросила:

– От отца есть что-нибудь?

– Нет, миледи.

– Мог бы и написать. – Проглотив досаду, Кэтрин поинтересовалась: – А где Спенсер?

– Отдыхает.

– А мистер Стэнтон? – Она только плотнее сжала губы, негодуя на себя, что сердце заколотилось только от одного этого имени.

– Когда я видел его в последний раз, он отправлялся в свои покои. Должно быть, собирался отдохнуть перед обедом. Распорядиться, чтобы вам подали чай, миледи?

– Нет, спасибо. – Конечно, она почувствовала не разочарование, а облегчение, когда вдруг обнаружила, что Стэнтона нет поблизости. – Сегодня такая прекрасная погода! Для визита к миссис Ролстон я брала экипаж, так что сейчас с удовольствием пройдусь до конюшни и посмотрю, как дела у Фрицборна. – Как раз перед ее отъездом в Лондон старший конюх повредил себе руку, когда чинил крышу конюшни. – Как он себя чувствует?

– Теперь уже все в порядке, хотя, думаю, в воздухе вокруг конюшни до сих пор висит облако тех живописных выражений, которые он щедро употреблял, стукнув себе молотком по пальцу.

Кэтрин улыбнулась, хорошо представляя себе тираду Фрицборна. Покинув дом, она направилась по газону к конюшням. На небе мягко светило вечернее солнце, расцвечивая белые пушистые облака нежными закатными красками – оранжевыми, золотыми, малиновыми. Кэтрин полной грудью вдыхала теплый, благоухающий цветами воздух. Она хотела, чтобы в ее душе воцарились мир и спокойствие, которые всегда ускользали от нее в желтой дымке Лондона, среди его запахов и людских толп.

Однако покой, который она всегда здесь искала и неизменно находила, сейчас оставил ее. Очевидно, сильно повлияло ранение. Жизнь дома, общество Спенсера, знакомая атмосфера, вещи, которые она любит, – все это поможет ей восстановить равновесие.

Массивные деревянные двери конюшни, которые явно знали и лучшие дни, были настежь распахнуты. Переступив порог, Кэтрин несколько секунд постояла, привыкая к тусклому свету внутри помещения. Из дальнего угла, где стояла Венера, слышались раскаты низкого голоса вперемежку с негромким ржанием. Кэтрин улыбнулась, услышав звуки, которые издавала ее любимая кобыла, когда ее расчесывали. Она