лиловые тона — цвет искреннего раскаяния.
— Сма, этот… человек… полностью провалил прошлую операцию. И все потому, что отказался прорываться из Зимнего Дворца и тем самым обеспечить равновесие в затяжном военном конфликте. У нас на него столько компромата — у тебя волосы встанут дыбом! А теперь он близок к тому, чтобы спровоцировать глобальную катастрофу. После Фолса — с тех пор как он решил стать самостоятельным — наш приятель представляет собой не что иное, как стихийное бедствие. Неважно, как там получится с Бейчеем… но удалить Закалве со сцены, вне всякого сомнения, необходимо.
Сма посмотрела в центр сенсорной полосы дрона.
— Во-первых, — отчеканила она, — не смей говорить о человеческих жизнях так, словно они имеют второстепенное значение. Во-вторых, ты, похоже, забыл про резню в трактире.
— Послушай, ты когда-нибудь разрешишь мне забыть об этом?
— Надеюсь, ты догадываешься о последствиях, если ещё раз предпримешь нечто подобное?
— Дизиэт, неужели тебе пришло в голову, что я могу убить Закалве? Это просто смешно.
— Я тебя предупредила. — Она не сводила глаз с экрана. — У нас есть приказ.
— У нас
— Так вот, по этому плану мы забираем господина Закалве и везём его в Вуренхуц. Если ты на каком- нибудь этапе выразишь своё несогласие, тебя заменят.
Скаффен-Амтиско секунду помолчал, потом медленно произнёс:
— Сма, неужели ты думаешь, что я могу его убить? Мне обидно это слышать, и только одно тебя оправдывает — мы оба взвинчены. Впрочем, если это преследование будет продолжаться, то нас обоих исключат из игры — и Закалве проснётся на «Ксенофобе» или «Гравитации» в полном недоумении по поводу происходящего. — Дрон умолк, а через несколько секунд сообщил: — Похоже, он следует к тем экваториальным островам, половина которых принадлежит лично ему.
Дизиэт молча кивнула, продолжая наблюдать за ползущей впереди субмариной.
Через девять часов субмарина всплыла неподалёку от одного из атоллов; к берегу направилась небольшая надувная лодка. Сма и дрон внимательно следили за тем, как одинокая фигура пересекла залитый солнцем пустынный пляж и направилась к невысокому зданию из ослепительно-белых плит — судя по всему, элитному отелю. Что касается подлодки, то она сразу же ушла под воду и легла на курс — обратно к порту.
— Чем занимается Закалве? — поинтересовалась Дизиэт после того, как объект их наблюдения пробыл в отеле минут десять.
— Прощается с девушкой.
— И это все?
— Похоже, он прибыл сюда только ради этого.
— Почему бы не воспользоваться самолётом? — удивилась Сма.
— Здесь нет взлётно-посадочной полосы, да и вообще в этих местах запрещено активное перемещение какого-либо транспорта. Гидроплан, судя по расписанию, будет только через пару дней. Нет, субмарина — это действительно самый быстрый способ…
Дрон умолк.
— Скаффен-Амтиско, ты не уснул? — напомнила о себе Сма.
— Ну, — медленно произнёс тот, — эта шлюшка только что расправилась с массой драгоценностей — в ярости топтала их ногами — и разнесла в щепки несколько ценных антикварных предметов из меблировки комнаты, а теперь валяется в постели и ревёт в три ручья. Закалве уселся посреди комнаты на пол с внушительным бокалом спиртного и говорит следующее, цитирую: «Ладно, так и быть: если это ты, Сма, то приходи — поболтаем».
Дизиэт внимательно изучала на экране изображение маленького острова — зелёная лепёшка на голубой поверхности океана.
— Знаешь, — вздохнула она, — так хочется его убить…
— Становись в очередь. Желающих более чем достаточно. Всплываем?
— Всплываем. Пойдём, повидаемся с этим мерзавцем.
Глава X
Свет — но не очень сильный. Тяжёлый, спёртый воздух и сильная боль — по всему телу. Хотелось кричать, корчиться от этой нестерпимой боли, но не было сил, чтобы сделать вдох или просто пошевелиться. Внутри медленно росла и поднималась тень — тёмная, всепоглощающая, способная уничтожить всякую мысль… Он потерял сознание.
Свет — но не очень сильный. Ещё должна быть боль, но теперь она казалась незначительной, не стоящей внимания. Просто надо относиться к ней по-другому, только и всего. Интересно, откуда взялась эта мысль — неужели его научили думать именно так о боли?
Внезапно всё, о чём он думал, обрело особый, странно метафорический смысл. Боль, например, стала бескрайним океаном, и он дрейфовал по его волнам. Тело казалось ему городом, над которым довлела неприступная крепость — его мозг. И внутри этой цитадели он по-прежнему обладал неограниченной властью. Что касается той части его сознания, которая продуцировала всевозможные сравнения, то она была похожа… Внезапно обнаружилось, что придумать подходящее сравнение очень трудно!.. Ну, хорошо, сравним её с волшебным зеркалом. Последняя метафора далась с трудом, отняла последние силы, и он снова скользнул в бездонную темноту.
Свет был здесь и раньше, не так ли?
Постепенно усиливаясь, сияние становилось болезненно-ярким. Он покинул крепость и оказался в утлой, скрипучей лодке, которую гнал вперёд по чёрным волнам океана сильный порывистый ветер. Свет лился откуда-то сверху, слепил глаза, не давая возможности что-либо разглядеть. Порой у него возникало ощущение, что он затерялся в океане, и тогда он испытывал страх — что его ждёт, что может случиться с его жалкой лодчонкой? Солёная волна хлестнула через борт, и слова боль проникала сквозь поры, и она же одновременно была океанской пучиной, куда он медленно и безостановочно погружался. К счастью, кто-то пришёл ему на помощь и выключил свет. Дальше его ждала темнота, безмолвие и… отсутствие боли.
Опять этот свет… и маленькая лодочка, атакуемая волнами океана. Вдали — недосягаемая теперь цитадель на небольшом островке. Звук… теперь появился звук, этого не было раньше. Он попытался прислушаться, но не смог разобрать слов. И всё же почему-то складывалось впечатление, что некто задаёт ему вопросы. Кто? Он ждал и ответов тоже — извне или изнутри себя, но ничего не пришло, кроме ощущения покинутости, страшной потери. Какой потери?
Тогда он сам решил задать себе несколько вопросов. Цитадель — это мозг? Но крепость должна защищать город — его тело. Ему же казалось, что город находится под чьей-то властью. Кто-то могущественный завладел им. Что такое лодка, океан? Океан это боль, это понятно, а лодка… да, лодка защищает от боли, позволяя ему думать. Пока всё идёт гладко. Но что такое свет? Пожалуй, сейчас не найти ответа. Или — такой, к примеру, вопрос: что представляет собой звук? Бесполезно. Ну, хорошо, попробуем спросить себя иначе: где это все происходит?
Он принялся шарить по карманам, прощупал всю свою одежду в поисках ответа. Призвать на помощь воображение? Итак, он находится в подземелье замка среди всевозможного барахла: ненужных мыслей и непрошеных воспоминаний… Черт, не получается! Отчаяние его было столь велико, что из глаз неудержимо полились слезы. А когда наконец тело перестали сотрясать рыдания, он открыл глаза и увидел у себя в руке клочок бумаги, на котором крупными печатными буквами было написано: ФОЛС. Порыв ветра выхватил у него этот клочок и швырнул в тёмное небо. Тем не менее слово запомнилось. Планета Фоле — таков оказался ответ.
Итак, кое-что ему удалось-таки выяснить… но зачем он здесь?
