стоял рядом с Гурдже на задних сходнях модуля, которые раскрылись, образовав нечто вроде балкона. Они пролетали над городом.
— Я думал, мы не должны говорить на марейне в присутствии азадианцев, — сказал Гурдже машине.
— Мы здесь в полной безопасности. Этот деятель начинен прослушивающими устройствами, но модуль в состоянии их нейтрализовать.
Гурдже показал на бидонвиль.
— Что это? — спросил он Пекила.
— Это место, где нередко кончают свой путь люди, которые сельской жизни предпочли яркие огни города. К несчастью, многие из них — обычные бездельники.
— Их согнали с земли при помощи крайне несправедливой системы налогообложения и непродуманного, навязанного сверху переустройства сельскохозяйственного производственного аппарата, — добавил Флер-Имсахо на марейне.
Гурдже не знал, что означают последние слова автономника — может, «фермы», но все же повернулся к Пекилу и сказал:
— Понятно.
— А что сказала ваша машина? — задал вопрос Пекил.
— Она процитировала… стихотворение. О великом и прекрасном городе.
— Ах так. — Пекил несколько раз утвердительно покачал головой. — Значит, ваш народ любит поэзию?
Помолчав, Гурдже сказал:
— Кто-то любит, кто-то — нет, как и везде.
Пекил с умным видом кивнул.
Ветер, гуляющий над городом, проникал за ограничительное поле вокруг балкона, принося слабый запах гари. Гурдже облокотился на дымку поля, разглядывая огромный город, проплывающий под ними. Пекил, казалось, не испытывал желания приближаться к краю балкона.
— Да, у меня для вас хорошие новости, — сказал Пекил, улыбнувшись (то есть закатав обе губы).
— Какие же?
— Моя служба, — торжественно и медленно сообщил Пекил, — сумела получить для вас разрешение присутствовать на главной серии игр вплоть до самого Эхронедала.
— Это, кажется, то самое место, где проводятся последние несколько игр?
— О да. Это кульминация всего шестигодичного Большого цикла на самой Огненной планете. Уверяю вас, оказаться среди приглашенных — большая честь. Инопланетные игроки редко ее удостаиваются.
— Понимаю. Я весьма польщен. Позвольте выразить вам и вашей службе мою глубочайшую благодарность. Вернувшись домой, я буду всем рассказывать о необыкновенном великодушии азадианцев. Ваше гостеприимство не знает границ. Я вам признателен и чувствую себя вашим должником.
Пекил, казалось, был удовлетворен услышанным. Он кивнул, улыбнулся. Гурдже тоже кивнул, хотя решил не улыбаться в ответ.
— Ну, как?
— Что «ну, как», Жерно Гурдже? — сказал Флер-Имсахо, чьи желто-зеленые поля торчали из крошечного корпуса, словно крылышки экзотического насекомого.
Флер-Имсахо положил церемониальные одеяния на кровать Гурдже. Они находились в модуле, который теперь покоился в саду на крыше гроазначекского Гранд-отеля.
— Как у меня получилось?
— Превосходно. Вы не называли министра «господин», как я вам рекомендовал, вы время от времени изъяснялись расплывчато, но в остальном действовали неплохо. Никаких дипломатических инцидентов, никаких смертельных оскорблений… Я бы сказал, что для первого дня неплохо. Повернитесь, пожалуйста, лицом к отражателю. Я хочу убедиться, что оно сидит на вас нормально.
Гурдже повернулся и вытянул руки, автономник принялся разглаживать одеяние у него на спине. Гурдже посмотрел на себя в поле отражателя:
— Слишком длинное и плохо на мне сидит.
— Вы правы, но на сегодняшний большой бал во дворце вы должны надеть именно это. Ничего страшного. Я могу подрубить снизу. Модуль сообщает мне, что на платье установлены жучки — имейте в виду, когда выйдете из поля модуля.
— Жучки? — Гурдже посмотрел на автономника в отражателе.
— Монитор местоположения и микрофон. Не беспокойтесь — они делают это со всеми. Постойте спокойно. Да, тут, пожалуй, нужно подрубить повыше. Повернитесь.
Гурдже повернулся.
— Вам нравится отдавать мне приказы, верно, машина?
— Не глупите. Так. Попробуйте теперь.
Гурдже надел платье, посмотрел на себя в отражателе.
— А для чего это пятно на плече?
— Здесь должны быть знаки различия, если они у вас есть.
Гурдже потрогал пустое пятно на платье, покрытом всевозможными украшениями.
— А нельзя ли сочинить что-нибудь? А то как-то пустовато.
— Пожалуй, можно, — сказал Флер-Имсахо, одергивая платье, чтобы лучше сидело. — Но сегодня вечером с этим лучше быть поосторожнее. Наши друзья азадианцы неизменно приходят в замешательство из-за того, что у нас нет ни флага, ни символа, и представитель Культуры в Азаде — вы познакомитесь с ним сегодня, если только он не забудет прийти, — решил, что хорошо бы Культуре обзавестись собственным гимном, который местные оркестры будут играть в честь приезда наших. Так вот, он насвистел им первое, что пришло в голову, и последние восемь лет на приемах и церемониях исполняют эту мелодию.
— Мне кажется, тот оркестр один раз сыграл что-то знакомое.
Автономник приподнял руки Гурдже и сделал еще кое-какие подгонки.
— Да, но первое, что пришло в голову этому парню, была песня «Вылижи меня». Вы знаете слова?
— Вот оно что, — усмехнулся Гурдже. — Вот, значит, какая песня. Да, тут могут возникнуть заминки.
— В самую точку. Если они узнают правду, то, возможно, объявят нам войну. Типичная для Контакта неразбериха.
Гурдже рассмеялся.
— А я-то прежде думал, что Контакт — очень эффективная организация. — Он покачал головой.
— Хорошо, хоть что-то получается, — пробормотал автономник.
— Ну, вы скрывали информацию обо всей этой империи семьдесят лет — это у вас тоже получилось.
— Скорее везение, чем профессионализм. — Флер-Имсахо выплыл из-за спины Гурдже и теперь парил перед ним, проверяя, как сидит платье. — Вы что, и вправду хотите знаки различия? Можно что-нибудь придумать, если уж вам так хочется.
— Не стоит.
— Хорошо. Мы назовем ваше полное имя для объявления о прибытии — звучит весьма впечатляюще. Они никак не могут понять, что у нас нет званий, так что, возможно, «Морат» будет использоваться как титул. — Маленький автономник спустился вниз, чтобы закрепить оторвавшуюся золотую нить у рубчика. — В конце концов, это к лучшему. Они не знают Культуру, потому что не могут объяснить ее в своих иерархических терминах. Они не воспринимают нас всерьез.
— Какой сюрприз.
— Гмм. У меня такое чувство, что это все часть плана. Даже этот недоделанный представитель — прошу прощения, посол, — тоже часть плана. Да и вы тоже, я думаю.
— Думаете?
— Они же разрекламировали вас, Гурдже. — Автономник поднялся к его голове и теперь слегка
