– А вы что, – спросил Глен, вытаскивая зонтик из чехла, – были тамошним завсегдатаем?
– Нет. – Не знаю уж почему, но меня потянуло на откровенность. – Я только раз там был, пропивал с Джин свой первый аванс. Похитил ее на улице и затащил туда почти что силой.
– Это еще вопрос, кто там кого похищал, – ухмыльнулся Глен, раскрывая зонтик. – Если это тот раз, про который Джин мне рассказывала, она тогда чуть не попросила тебя взять ее в Лондон.
Не знаю уж точно, какое у меня было в тот момент лицо, но, наверное, ошалелое. Я стоял, пялился на Глена и слушал уличный шум.
– Да, – хохотнул Глен и шаловливо толкнул меня локтем в бок, – моли бога, что уцелел. Ладно, Дэн, как-нибудь увидимся. – Он встряхнул мою руку. – Звони. И в другой раз будь поосторожнее. Пока.
– И т-ты т-тоже… пока, – сказал я. Глен Уэбб ушел в радужную, освещенную косым солнцем морось. Я стоял и пытался привести свои мысли хоть в какой-нибудь порядок. Затем я побрел к Гилмор-стрит, по блестящему тротуару, под медленно меркнущим небом, размышляя, действительно ли я такой идиот, что действительно сделаю то, что я задумал сделать.
На столике перед Макканном стояли почти еще не початые «половина и половина».
– Мать твою, да это же сам Билл Хейли! – возопил он, вскакивая на ноги, когда я появился на пороге «Грифона». – Хочешь выпить?
– Сам ты Билл Хейли, – фыркнул я. – Пинту крепкого.
– Белла, дорогуша, пинту наилучшего, какое только у тебя есть, крепкого пива для Зиппи Стардаста,[86] – крикнул Макканн; я не стал выяснять, нарочно он ошибся или нечаянно. – Хорошо выглядишь, – повернулся он ко мне. – Морда вполне довольная. – Его собственная башка выглядела далеко не эстетично, но я видал ее и в куда худшем состоянии.
– Давай сядем и посидим немного спокойно, – сказал я.
Макканн взглянул на меня с не совсем понятным выражением.
– Как там твое обследование? – спросил я, когда мы расположились за столиком.
– Все в полном порядке. К слову, они меня и об этом спросили. – Макканн указал на свою поувеченную голову.
– И чего же ты им наплел?
– Сказал, что моя жена упала с лестницы.
–
– Да, – подмигнул Макканн, – и прямо на меня.
– Понятно, – вздохнул я. – А как там Крошка Томми?
– Я нашел его мамашу и папашу, они там и были, у тетки. Можешь себе представить, какое у них настроение. Я дал им этот номер, ну, твоих адвокатов. Они были очень благодарны. В четверг его потащат в суд. Потом, на обратном пути из больницы, я снова туда зашел, и его папаша сказал, твои адвокаты говорят, что, наверное, смогут вытащить его под залог. Ну как, доволен?
– Вполне. Я бы тоже зашел в четверг, но меня в городе не будет, почти наверняка. Я уезжаю, может, и ненадолго, но прямо сегодня. В крайнем случае завтра утром.
– Да? – Макканн вроде и не удивился. – И куда же это ты надумал?
Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.
– В Арисейг.
Бывают случаи, когда ты не можешь поступать ответственно, не можешь вести себя как взрослый, разумный человек, ты просто вынужден делать то, что тебе вдруг взбрендило. В подобных случаях плохие люди становятся убийцами, хорошие – героями, а мы, остальные, делаем что-нибудь такое, что выглядим в конечном итоге полными идиотами. Но кого и когда это останавливало?
Я вернулся поездом на Центральный вокзал, не обнаружил на остановке ни одного автобуса-челнока, прикинул, что в очереди за такси придется стоять по меньшей мере минут десять, и пошел на Куин-стрит пешком, благо идти там всего ничего, четверть мили. Оказалось, что по вторникам есть всего два поезда на Арисейг, и второй из них – 16.50 до Маллейга – ушел ровно пять минут назад. Я смотрел на опустевшую платформу и кипел от возмущения.
Затем я малость поутих и попытался рассуждать рационально, насколько это было возможно в моем тогдашнем состоянии. Хочешь сделать глупость, так уж хотя бы не делай ее по-глупому. Я должен был повидать Макканна. Я договорился с ним о встрече, и он должен узнать, как там дела у Томми, я же так ничего и не знаю. Да и не только Макканн, у меня были и другие дела.
Я пошел смотреть, когда будет следующий поезд. Завтра в 5.50, без десяти шесть утра. И не какой- нибудь там, а лондонский спальный, вона как. Я купил билет с плацкартой (первый класс, от старых привычек враз не отвыкнешь). Прибытие в Арисейг – в 11.18. Купил на вокзале дешевые электронные часы и сразу поставил будильник на пять. Это ж когда-то будет, это же ждать и ждать. У меня было кошмарное чувство, что за это время я успею себя переубедить.
Нет уж, милейший, начал, так не увиливай…
Я бегом помчался к «Макрею, Фитчу и Уоррену», попросил секретаршу позвонить в «Гриф» и сказать, что я буду там через полчаса, и поймал Дугласа буквально на выходе из конторы.
–
– Все предельно просто, – сказал я, все еще не в силах отдышаться после пробежки. – Достанем мое завещание и напишем по его образцу, в пять минут уложимся.
Не в пять, конечно, а в двадцать, и мистер Дуглас малость хмурился, когда мы подошли к «находясь в здравом уме», но дело было сделано.
