Ощущение было такое, словно по коже проводят холодным пальцем. Вокруг шеи… точно палач выбирает место, куда опускать свой топор. Затем еще одна линия, еще одна, все выше и выше.
По ней полз Аддендум Звездной Короны. Все ожерелье — до последней нити, до последней планеты.
Длинная петля орбиты Пренстальрафа скользнула вокруг шеи, затем вниз, к соскам груди. Немного погодя ничего больше не случилось — она вновь улеглась в мягкую пружинящую постель.
И вдруг через несколько секунд — последний сигнал: сильное, но неболезненное прикосновение к черепу — явственно ощущаемая линия вокруг головы, будто ободок шляпки. Или короны.
— Это не сон, — сказала себе Шеррис перед тем, как снова заснуть.
Но наутро она уже не была в этом уверена.
Глава 14
Древесный заговор
— Не могу поверить, что решился на такое, — прошептал Миц.
Длоан пожал плечами и почесал в затылке, глядя на огромный широкий хвост, лежащий на пыльном полу вонючей клетки. Он приподнял хвост, затем снова опустил.
— Его надо чем-то подпереть, — прошептал он.
— Да не пялься ты на меня! — прошипел Миц, подбираясь к морде стома с газовым баллоном. Он покачал рукояткой и снова нажал на спусковую кнопку, выпуская газ прямо в ноздри зверя. Зажав рот шарфом, он закашлялся.
Длоан огляделся.
— Поторапливайся! — сказал Миц. — А то я сам сейчас засну!
Длоан вытащил нож и подошел к боку стома. Приподнявшись, он принялся разрезать веревки, которыми левое крыло стома было прикручено к телу.
Глаза Мица округлились.
— Дло! Ты что, спятил?
Длоан промолчал. Веревки упали на грязный пол. Огромное черное крыло стома безвольно повисло, покачиваясь, точно сломанный тент. Зверь шевельнулся. Охнув, Миц отпрянул, потом снова подался вперед, поспешно выпуская газ в морду стома.
— Ш-ш-ш! — обратился он к спящему животному. — Тихо, тихо…
Длоан сдвинул одну из планок, которые удерживали крыло в прямом положении, поднес ее к заду животного и, уперев планку в стену, приподнял хвост над пыльным полом. Затем он исчез под громадным хвостом.
Миц взглянул на переднюю решетку клетки. В кромешной темноте даже специальные очки мало чем могли помочь. Зефла вела наблюдение за хижиной ночного сторожа, но, несмотря на это, Миц все же волновался. Он был заперт в этой клетке, сжавшись в каких-то сантиметрах от морды чудовища, способного при желании проглотить его, даже не разжевывая.
Но он вряд ли стал бы меняться местами с Длоаном. Он видел дергающиеся на полу клетки ноги Длоана, который пробирался все дальше под брюхо стома. Миц отвел взгляд.
Он стал смотреть на решетчатый потолок клетки. Из всех возможных в этой жизни деяний, которые он когда-либо представлял себе, сидение на корточках в вонючей клетке среди гниющих обглоданных трупов летающих обезьян глубокой ночью, в самом глухом закоулке Древодома на Микенах, рядом с накачанным сонным газом животным размером с небольшой самолет, в то время как его напарник возится с гениталиями зверя, было едва ли не самым противоестественным.
Стом глубоко вздохнул. Миц выпустил в него еще одну порцию газа. Длоан выполз из-под зада животного.
— Готово? — спросил его Миц.
Длоан кивнул.
Миц нежно потрепал животное по морде.
— Бедняжка. В кои-то веки выпало такое удовольствие, а она все проспала.
Длоан стоял, держа в руках деревянный скребок и маленькую закрытую фляжку. Его штаны и камзол были перепачканы. На лице застыло странное выражение.
Миц выпустил в нос зверя последнюю струю газа и поднялся.
— Хорошо. Пойдем, пока она не начала орать, что ее изнасиловали.
— Нет. — Длоан подошел к нему.
— Нет? — переспросил Миц, отдавая Длоану баллон с газом.
Длоан нажал на спуск, выжимая газ в ноздри зверя.
— Длоан! — Миц недоверчиво смотрел на него. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь прикончить ее, — ответил Длоан.
Он продолжал нажимать на кнопку. Миц, качая головой, ходил по клетке кругами, держась за голову и что-то бормоча.
Длоан опустошил баллон, выдавив в морду зверя последние остатки газа. По морде стекали в пыль маленькие ручейки. Длоан продолжал механически нажимать на кнопку опустевшего баллона. Миц подскочил и сгреб его в охапку, надсадно кашляя от газа. Он потряс Длоана за широкие плечи, приводя его в чувство. Они отползли назад. Длоан тряс головой.
— Ф-фу-у! — выдохнул Миц. — Отойди от меня!
Длоан неуверенно встал, продолжая трясти головой. Он покачнулся, глядя на спящее животное, поднял флягу со скребком и побрел к задней решетке клетки. Миц последовал за ним, заметая оставленные в пыли следы.
Они вновь заперли дверь с помощью куска крученой проволоки, сняли Зефлу с ее поста возле хижины сторожа и пошли к Синуджу, который дежурил у задней двери неосвещенной ограды замка.
— От тебя воняет, — сказал он Мицу, когда тот вручил ему фляжку.
— Заткнись!..
Над главной площадью Фарпека развевались флаги. Ларечники, торговцы, зазывалы старались привлечь внимание толпящихся людей. Шел праздник ежегодной миграции летающих обезьян и возвращающихся стомов, особенно королевской стаи.
Возле замка шло представление: группа людей, изображающих стомов, танцевала по расчищенному кругу перед королевским помостом. Танцоры размахивали руками, расправляя гигантские черные крылья, сделанные из выкрашенных листьев и упругих деревянных планок. Они обегали друг вокруг друга, издавая малоубедительный рев. На вершине помоста восседали священники и монахи в церемониальных одеждах, делая записи о происходящем.
Король восседал рядом с королевой, стараясь не уснуть.
Пробираясь вместе с Мицем сквозь толпу, Шеррис грызла фруктовую тянучку и отмахивалась от товаров и еды, которые совали им под нос торговцы.
— Нет, по-моему, он окончательно спятил, — сказала она. — Секрет половых желез самки стома!
Она покачала головой.
— Возможно, это вовсе и не понадобится. Я уверена, что он просто подшутил над тобой и Дло.
— Лучше бы ему этого не делать. — Миц округлил глаза. — Или я проделаю кое-что с ним самим, пока он будет спать.
Послышался шум и крики; дети, одетые в костюмчики птиц-обезьяноедов, вбежали на арену перед помостом и начали носиться перед бросающимися на них громадными черными фигурами, визжа и хихикая.
Разбуженный король подскочил на месте. Он с достоинством зааплодировал «погибающим» обезьяноедам, которые суетились и падали на мощеную площадь, к всеобщему веселью.
