Они разбили лагерь на пологом склоне на краю давно поглощенной Древодомом небольшой гряды холмов. От холмов остались лишь замусоренные каньоны и глубокие темные пещеры, переходящие в ущелья с крутыми склонами. Высокие «шпили», разбросанные повсюду, походили скорее на геологические образования, чем на растительные; возможно, это были вершины гор, съеденных Древодомом и служивших теперь якорными зацепками для стеблей и лиан. С тех пор как три дня назад путешественники покинули город, пейзаж стал еще более мрачным и труднопроходимым. Они оставили позади несколько маленьких городков и деревушек, видели издали какие-то небольшие замки, принадлежавшие мелкопоместным дворянам. Но другие путешественники им практически не встречались.

Их проводник, Лискевер, потрясающе некрасивый человек, профессиональный траппер, был худощав, болтлив и хвастлив. Они повстречали его в «Сломанной Шее». Лискевер носил повязку на глазу, что сразило Зефлу просто наповал. Сегодня Лискевер заявил, что если господа желают встретиться с какими-нибудь дикарями или людьми, стоящими вне закона, то все эти прелести рядом. Что до него, до Лискевера, то лично ему жизнь дорога и потому он не собирается вести почтенных господ дальше. Уж больно разбойная местность здесь.

Миц решил, что его долг — присматривать за женщинами. Длоан пошел пешком, один.

Они отпустили своих топтунов пастись, и два следующих дня провели, слоняясь по лагерю и взбираясь по относительно пологим лианам с веревочными петлями, под бесконечные разговоры Лискевера о тысячах убитых им животных и полудюжине товарищей, которых ему довелось потерять в таких вот местах. Все они погибали от зубов и когтей стомов, нитезубов и множества других диких зверей, а также разбивались, сорвавшись с лиан.

Несколько раз Шеррис потихоньку от Лискевера выскальзывала из лагеря и забиралась в дебри Древодома, чтобы попрактиковаться в стрельбе. Во время второго визита в свои личные охотничьи угодья она услышала какой-то шум сверху и чуть позади — как раз тогда, когда меняла обойму.

Шеррис быстро вставила обойму на место, шагнула в сторону и повернулась. Ей почудилось, будто что-то движется в её сторону, и она открыла огонь.

В магазине были разрывные снаряды крупного калибра. Позднее Шеррис обнаружила, что истратила четыре снаряда.

Она не знала, сколько раз ей удалось попасть в то, что собиралось на нее прыгнуть. Существо исчезло в туче кровавых брызг, сама она еле успела отскочить. Потом она подошла и пошевелила носком ботинка дымящиеся останки, так и не сумев понять, кого же именно она прикончила. Ей удалось лишь установить, что животное было покрыто мехом, а не голой кожей или перьями. Самый большой осколок кости, кажется челюстной, размером оказался не больше ее мизинца.

Шеррис решила, что достаточно попрактиковалась в стрельбе.

Они сидели, примотавшись веревками к толстым деревянным палкам, воткнутым в трехметровой толщины стебель над головой, и поедали ленч. Теплый, насыщенный запахами леса ветерок обвевал их; земля была в сотне метров внизу. В рассветных лучах виднелся лагерь, лежащий в километре от них за гротескными ландшафтами Древодома.

Лискевер ткнул остроконечным шестом в похожий на вену нарост на поверхности стебля. Сквозь пробитое отверстие в полый шест потекла чистая вода и закапала в чашку, подставленную с другой стороны шеста. Лискевер принюхался к ветру.

— Этот ветер несет королевского стома, — заявил он.

Все уставились на него.

— Летучие обезьяны, — пояснил он. — У стомов начинается сезонная миграция. Есть одна группа полуручных самцов. Они ночуют в дупле севернее города.

— Но они же не объезжают их, надеюсь? — спросила Зефла.

Лискевер рассмеялся.

— Да нет! Такого и не бывало никогда. Не верьте сплетням. Стом сожрет вас, не успев сообразить, что проглотил! Все это ерунда насчет езды на стомах. Просто легенды.

Отхлебнув воды из чашки, он передал ее Зефле.

— Король со своей свитой поднимаются к насесту в стволе и стоят, глядя на животных. Выбирают одного, подкрадываются к нему на цыпочках, усыпляют сонным газом и помечают. Советники с министрами трусливы, они посылают на такое дело своих помощников. Оставшиеся в живых могут считать себя храбрецами.

Лискевер взял у Зефлы чашку и подставил под сочащиеся из стержня капли.

— Потом высокопоставленные особы устраиваются на обзорной галерее, смотрят, как стомы охотятся на обезьян, и болеют за своего избранника. Очень культурное зрелище.

— Ишь, вынюхивает, — вдруг сказал Миц.

— Что это? — Зефла указала вниз.

— А? — спросил Лискевер. — А, это один из тех нитезубов, о которых я вам говорил.

— Ваших друзей именно такой зверь съел? — поинтересовалась Зефла.

— Может быть, даже именно этот, — ответил Лискевер.

Они смотрели на длинную полосатую спину нитезуба. Млекопитающее медленно пробиралось сквозь переплетение корней, стволов и длинные обрывки опавших с верхнего полога листьев.

Шеррис вспомнила дирижабль и того зверя, которого убил Джейс. Когда он, весь в крови, вернулся в гондолу, то вручил ей с Брейганной всего-навсего уши своего трофея.

Шеррис, поблагодарив, приняла еще теплое подношение. Брейганна же не смогла заставить себя прикоснуться к кровавому подарку. Однако свой подарок Шеррис выбросила в тот же день, когда они с Брейганной покинули Осенний Дворец, чтобы вернуться в свои престижные школы. Брейганна же долгие годы хранила трофей.