присутствовать здесь в качестве компаньонки, с раздражением подумал Джерард. А может, она вообразила себе, что граф примется соблазнять ее неопытную золовку, пока тетя Ханна воодушевленно играет на фортепьяно.

И вдруг Джерарда посетило одно из тех воспоминаний, что мучили его на протяжении целых двух лет после ею отъезда из Англии, и даже больше, возникая из небытия в самые неожиданные моменты и каждый раз нарушая его покой. Он вспомнил, как танцевал менуэт с юной улыбчивой Кристиной. Грациозная и легкая, кажущаяся неземным существом в своем невероятно красивом белом бальном платье, она не отрываясь смотрела на него, заставляя забыть обо всем на свете. Джерард всегда ощущал тепло, исходящее от ее лучистых глаз, окрашенных очаровательным румянцем щек и полуоткрытых губ.

Она рождена для того, чтобы танцевать. Так он сказал ей однажды. Но Кристина лишь рассмеялась в ответ и продолжала порхать под музыку.

И вот теперь она стояла в дверях — холодная и осуждающая. Кристина, ставшая на десять лет старше. Джерард ощутил растущую в груди, ставшую такой знакомой неприязнь.

— Благодарю вас, тетя Ханна, — произнес он. — И благодарю вас, Маргарет. Думаю, на сегодня достаточно. Надеюсь, вы все поймете, когда увидите, как танцуют вальс другие. А точнее — ее сиятельство и я. — Джерард намеренно повысил голос.

Графиня одарила его бесстрастным взглядом, хотя ее губы сжались еще плотнее, если такое было вообще возможно.

— Я не могу танцевать вальс, милорд, — произнесла она. — Я ведь уже сказала вам, что не стану танцевать на рождественском балу.

— Как хотите, — ответил граф, беспечно пожав плечами. — Но Маргарет нужно разучить шаги, а для этого она должна посмотреть, как танцуют другие. Кроме вас, мне пригласить некого.

— Но я не знаю шагов, — возразила графиня.

— Вы наблюдали за нами на протяжении целого часа, — не сдавался граф.

— Но я, как и Мэг, считаю, что этот танец невероятно сложен, — настаивала графиня. — Более того, я убедилась в том, что он действительно непристоен, как я и предполагала.

Потому что партнеры дотрагиваются друг до друга, стоят слишком близко и смотрят друг другу в глаза? И как ему только в голову пришло пригласить графиню на танец? Ведь ему придется взять ее за руку, а он совершенно не желал этого делать. У Джерарда возникло странное ощущение, что он превратится в кусок льда, едва дотронется до нее.

— Маргарет, — протянул Джерард скучающим тоном, который использовал, когда хотел кому-нибудь досадить. — Мне кажется, ее сиятельство боится.

— О, Кристина, попробуйте, — устало и подавленно попросила кузина. — Хотя бы ради того, чтобы доказать: научиться вальсу невозможно.

Графиня еле заметно вздернула подбородок.

— У нее даже не хватает смелости попробовать в отличие от вас, — произнес граф. — Она наверняка боится осрамиться.

В темных глазах графини вспыхнул огонь.

— Это мы еще посмотрим, милорд, — произнесла она и, подхватив рукой юбку, прошла мимо графа и золовки к фортепьяно. — Вы очень устали, тетя Ханна? Или готовы поиграть еще немного? Самую малость.

— О, мне это доставляет истинное удовольствие, дорогая, — заверила графиню леди Ханна.

Граф повел бровью и подмигнул Маргарет.

Кузина рассмеялась и села на оттоманку.

Однако, вновь выйдя на середину зала — только теперь уже с графиней, — Джерард понял, что ему не до смеха. Господь свидетель, он не хотел с ней танцевать. И уж тем более танцевать с ней вальс.

С этой черной ледышкой.

— Право, в этом нет ничего сложного, Кристина, — с ободряющей улыбкой произнесла леди Ханна. — Однажды я наблюдала, как танцуют вальс. Пары кружились по залу, не сбиваясь с ритма и не наступая друг другу на ноги. Впрочем, я так и не поняла, как они это делают. Ничего более восхитительного я в жизни не видела.

Но Кристина не в силах была сосредоточиться на словах тетушки. Во что она позволила себя втянуть? Она вынуждена была бы согласиться на это безумие, если бы граф приказал ей. Но ему это было не нужно. Он всего лишь обозвал ее трусихой, и она ответила на брошенный ей вызов как вспыльчивая девчонка. Теперь отступать поздно.

Она будет танцевать вальс. Во всяком случае, попытается это сделать. С ним. Кристине непереносима была мысль о том, чтобы просто дотронуться до него, не говоря уже о том, чтобы смотреть ему в глаза и стоять всего лишь на расстоянии вытянутой руки от него.

И все же на протяжении последнего часа Кристина танцевала, хотя и стояла без движения у дверей. Она танцевала с ним, как не раз делала это на балах в Лондоне. Ей доводилось танцевать с разными партнерами, но с ним все всегда было иначе. С ним она парила в облаках. Она даже совершила глупость, сказав ему как-то об этом. И в ответ он взял ее руки и поднес их к губам, глядя ей в глаза так, как мог смотреть только он один…

Кристина стояла у дверей танцевального зала, отчаянно желая танцевать — танцевать вальс. С ним. И вновь и вновь спрашивая себя, есть ли в танцах что-то действительно греховное. Гилберт всегда говорил, будто танцы придуманы для того, чтобы пробуждать в людях непристойную страсть. О да, в его словах действительно была доля правды.

Когда граф вывел ее на середину зала, Кристина с тревогой поняла, что он не собирается начинать все сначала. Он подошел ближе, положил ладонь на ее талию, и Кристина с ужасом ощутила исходящий от нее жар, просачивающийся сквозь ткань платья и сорочки. И его беспокоящую близость. Внезапно ей показалось, что он стал выше и шире в плечах и… еще мужественнее, чем прежде. Она подняла левую руку и положила ее графу на плечо, ощутив под пальцами тугие мускулы. Обнаженная кожа его шеи и подбородка оказалась так близко. Впрочем, как и его лицо. Граф взял ее правую руку в свою.

Кристину охватило невыносимое волнение, и ей потребовалось собрать волю в кулак, чтобы сохранить видимость ледяного спокойствия. Теперь, когда она заняла место Мэг, все выглядело еще более чувственным, еще более непристойным. Неудивительно, что золовка никак не могла сосредоточиться на шагах.

— Вспомните три основных шага, — произнес граф, словно прочитал ее мысли. — Вы начинаете с левой ноги, а потом просто следуете за мной.

Просто!

— Это невозможно, — произнесла Кристина и тут же пожалела об этом. Ее голос звучал хрипло и прерывисто, как если бы она пробежала несколько миль. Она чувствовала себя так, словно из танцевального зала вдруг откачали весь воздух. Исходящий от графа еле заметный мускусный аромат кружил Кристине голову. Внезапно она поняла, что никогда не была так близка с Гилбертом, если не считать их коротких встреч в постели.

— Тетя Ханна? — произнес граф, а потом опять обратился к Кристине: — Расслабьтесь, миледи.

С таким же успехом он мог бы попросить ее превратиться в крылатого носорога. Ее ноги и руки внезапно одеревенели, а мысли пустились в дикий пляс.

После нескольких бесплодных попыток начать танец Кристина начала уже жалеть бедную тетю Ханну, которой вновь и вновь приходилось играть вступление. Ничего у них не получится.

Но прежде чем предпринять очередную попытку, граф вдруг заговорил.

— Кристина, — тихо произнес он, — посмотрите на меня. Почувствуйте ритм. Почувствуйте меня.

Кристина не была уверена, намеренно ли он сделал так, чтобы его слова прозвучали непристойно. Но