— А вы нефтяник, мистер Маккенн? — И тут же спохватилась — опять сморозила глупость: а кто же еще? Недаром он как-то странно на нее смотрит.

— Разумеется, мисс Старр. Это моя специальность. Я занимаюсь поисками нефти и газа.

— И это занятие дает вам реальную надежду достичь крупного успеха? Такого, чтобы однажды, проснувшись, сказать себе: «Я — новый американский нефтяной король»?

Вот, опять: с того момента, как судьба свела его вчера утром с этой женщиной, она только и знает, что задает ему неразрешимые вопросы, заставляет задумываться над тем, что раньше он и в голову не брал. То она о его дочери все знает, то о работе. И почему это ее так занимает? Может, она из тех, кто обожает всякие психологические ребусы, а он для нее — очередной подопытный кролик?

— Например, в Техасе, мисс Старр, на это еще можно надеяться. А здесь… да вы только оглянитесь вокруг! Сколько бездействует всякого оборудования! Это уже не рабочий двор, а какой-то проклятый могильник!

— Да, что стоимость сырья сейчас резко упала — это я знаю. Но мне думалось, на вашу работу всегда будет спрос и вам есть что предложить.

Он с тоской наблюдал за погрузкой, не очень-то бодрой, — единственным, что здесь происходило.

— Вы правы, мисс Старр, но в последний год спрос был хуже некуда.

Так… значит, уже целый год дела идут плохо, заключила Саванна. Наверно, потому он и забыл, как улыбаться. Ну а до того, как занялся бизнесом, что он был за человек — счастливый, беззаботный? И почему непременно бизнес? Может, что-то совсем иное сбило его оптимизм — например, неудача с женщиной… или проблемы с дочерью.

«Вот что, дорогая моя, хватит тебе ломать голову, что там приключилось с твоим боссом!» — одернула себя Саванна. В конце концов, для нее это не имеет никакого значения. Не исключено, что перед ней просто любитель разыгрывать комедии. Для нее он очередной хозяин, и все, — мало ли их уже прошло через ее жизнь, не оставив следа. Кончится ее срок, и все будет как обычно: Джо встанет в этот длинный ряд.

Но полно, зачем себя обманывать? Так ли это? Она уже безошибочно чувствует: ей не безразличен этот человек. Ей хочется чем-нибудь помочь ему, увидеть, как улыбка появляется на его суровом лице, прогнать тени усталости и печали, что заволокли его глаза. Ей ведомо, что такое каждое утро подниматься с грузом нерешенных проблем и как обратить их в практические, осуществляемые дела. Она из тех, кто научились встречать новый день с легким сердцем, с полной надежд улыбкой.

— Все обязательно наладится, мистер Маккенн!

Она так старалась вдохнуть в эти слова основательный заряд бодрости, но, похоже, напрасно.

— Вряд ли. Я уже как-то свыкся с мыслью, что это надолго.

Она подошла поближе и посмотрела ему прямо в лицо.

— В одной старой пословице говорится: «Окунуть доброго человека на дно ничего не стоит, а удержать его там — куда трудней».

Джо повернулся и, скрестив руки на груди, воззрился на нее со свирепостью взбешенного сержанта, готовящегося обрушиться на зеленого рекрута.

— «Доброго человека»? Мой отец был как раз такой, мисс Старр. Когда он был жив и руководил компанией, здесь царило оживление двадцать четыре часа в сутки. Бурить быстро он тогда не мог, зато знал, как получить доход, как убедить людей пробурить еще одну скважину на том же участке, где уже напрасно пробурены две. Ему верили и рисковали.

И что он так разъярился? Она же ничего обидного не сказала. Вознамерилась вселить в него оптимизм, надежды на лучшее… Да он, видимо, просто нытик! Жаловаться, конечно, легче, чем пытаться хоть что-нибудь предпринять.

— А вам… вам не верят, что вы способны найти нефть? А не приходило вам в голову, мистер Маккенн, что вы, быть может, не тем занимаетесь?

Оказывается, лицо его способно принять еще более ледяное выражение.

— Когда вы, мисс Старр, развернете собственный бизнес, вам это сразу придет в голову.

Плотно сжав губы, чтобы не сказать больше лишнего, она вежливо, но твердо попросила:

— Может, вы будете столь любезны и откроете дверь? Лучше всего размышлять о собственном бизнесе, когда принимаешься за работу.

Ошеломленный столь внезапной переменой тона (только что был добрый, доверительный — и вдруг эта холодная официальность), Джо молча созерцал, как она достает с пассажирского сиденья «фольксвагена» сумочку и коробку для ланча. Идет к офису… сердито стучат высокие каблуки черных туфелек… В этот момент какие бы то ни было разумные мысли улетучились у Джо из головы. Он сам, его отец, их бизнес — он просто забыл обо всем этом, следя, как ветер захватывает широкую юбку ее платья и отрывает от ног — поистине великолепных… Вчера он уже раз сто обращал на них внимание — только юбка была не широкая, а коротенькая и обтягивающая. Какой мужчина отказался бы смотреть на такие ноги!.. А, черт возьми, — злой на себя, он вытащил из кармана ключи, все же не отрывая от нее глаз. Зато рот… рот далеко не так хорош!

Ну, положим, не сам рот, если быть честным, а слова, которые он произносит. «Наверно, она то же самое думает обо мне!» — вдруг осенило его. Тем лучше: они явно не нравятся друг другу, и у него нет никаких резонов видеть в ней женщину. Почему же он никак не может избавиться от мысли — хорошо бы поцеловать ее, прямо в этот рот, только пусть он молчит… Джо спохватился и поспешно распахнул зеркальную дверь. Саванна мгновенно проскочила мимо него и встала в узком коридоре, ожидая, пока он не перестанет возиться с ключами.

— Когда приходит почта?

— Скоро уже придет.

«Ну и тон у нее, — думал Джо, — настоящая деловая ледышка, полная готовности потрудиться на славу». А Саванна, по привычке нетерпеливо постукивая лакированным носочком туфли, умоляла мысленно: «Ну скорее же, скорее!» Она уже так долго стоит слишком близко к нему. Все в нем: свежий запах лосьона после бритья, густые светлые волосы, под голубой рубашкой широкие плечи — волновало ее, заставляло, как никогда в жизни, ощущать себя женщиной. Джо нашел наконец нужный ключ, но не вставлял его в замочную скважину, а почему-то медлил.

— Между прочим, моя дочь от вас в восторге.

Саванна так и застыла от изумления, а он все стоял и смотрел на нее. У нее сегодня такая яркая помада на губах, а сережки опять маленькие, но черные, и так же покачиваются, стоит ей слегка повернуть голову… Вчера утром она вихрем ворвалась в его жизнь, и вот теперь сознание его невольно фиксирует каждую связанную с ней мелочь. Такого не было с ним раньше — ни к одной женщине он ничего подобного не чувствовал. Она создала путаницу в его мыслях. Если честно — когда он видит ее, то ему трудно думать о чем бы то ни было.

— Да-да, она горит желанием с вами познакомиться.

Возмутительно! Он говорит таким тоном, будто, по его мнению, она вообще ничто и никто! Как это кто-то может быть от нее в восторге, да еще гореть желанием… Саванна вдруг рассвирепела, как загнанная в угол кошка.

— Что ж, ее вкус явно отличается от вкуса папы.

Легкая улыбка внезапно промелькнула на его лице. Саванну потрясло, насколько преобразился он в этот миг; она чуть не присвистнула.

— О, мисс Старр, да вы, я вижу, с характером!

Пусть говорит что хочет, это для нее неважно. Главное — он все-таки умеет улыбаться, а значит, где-то в глубине души сохранил чувство юмора. Вот и достойная для нее задача, пока она здесь работает, — извлечь это драгоценное чувство на поверхность.

— К вашему сведению, чтобы я вышла из себя — это надо здорово постараться.

Что он уже проделал значительную работу в этом направлении — она ему не сообщила.

— Вы уже меня проинформировали, что легко приспосабливаетесь к людям.

— И что? Вы находите — это не так? — с озорным задором улыбнулась она.

Он наклонил голову, вставил ключ в замок и открыл наконец дверь. Саванна вошла вслед за ним, и в