карманы, только, по-моему, ничего не успели забрать, сами под свой газ и попали… Убежали, щенки.

– Документики позвольте? Посмотрите заодно, что пропало, что не пропало. Гра-аждане, ну не будем скопляться! Ничего тут нет интересного по нонешним-то временам… Так… Савельев Павел Иванович… знакомая фамилия, что-то про вас давеча по телевизору говорили, в положительном плане… Пропало что?

– Да нет, ничего, – сказал Петр. – Не успели…

– Соплячье неопытное. Ваше счастье… «Скорую» будем вызывать?

– Не стоит, пожалуй. В глотке только пакостно, а так…

– Опознать сумеете?

– Какое там – опознать… – вздохнул Петр. – Я их и не рассмотрел вовсе. Шли навстречу двое, пацаны как пацаны, один повыше, другой пониже, вот и все воспоминания…

– Бывает, – протянул участковый, возвращая Петру черную кожаную книжечку, где в прозрачных кармашках лежали документы, от прав до паспорта. – Ситуация…

Петр прекрасно понимал, что таилось за ускользающим взглядом опытного служаки. Дело дохлое, это старлей просек моментально. Как выражается очаровательная Дарья Шевчук, глухарь, он же висяк. Старлею и долг выполнить следовало бы, и не хотелось паскудить свободное время мартышкиным трудом…

– Ну, что… – проговорил участковый, подтверждая его догадки. – Надо бы заявление по всей форме, протокол составить…

– Да где вы их искать будете? – досадливо пожал плечами Петр. – При том, что я и лиц не помню?

– Оно, конечно…

– Ладно, обошлось, – сказал Петр. – Не стоит время терять на бесполезные протоколы, тем более что и не пропало ничего. Я, пожалуй, пойду…

– Оно как-то… – осторожно заметил старлей, в глубине души явно обрадованный. – Полагается все же…

– Вы – человек, конечно, опытный, – негромко сказал Петр. – Как думаете, есть шанс отловить?

Участковый красноречиво вздохнул, приподняв плечи.

– Вот видите, – сказал Петр. – Будем считать, что и не было ничего. У меня скоро совещание, нужно себя в порядок привести… Пойду я.

– Вы все же в райотдел зайдите, оставьте заявление, – для очистки совести предложил старлей, – в дежурной части зарегистрируют…

– Непременно, – кивнул Петр. – Спасибо.

– Да не за что…

Петр еще раз кивнул ему и направился прочь, обогнув табунок зевак, в некотором отдалении живо комментировавших происшедшее. Насколько ему удалось расслышать, среди них, оказывается, нашлась парочка индивидуумов, своими глазами зривших, как двое верзил с чулками на головах напали на «во-он того бизнесмена» и отобрали у него доллары и золотишко. Вот и прекрасно. Так даже лучше. Чем больше будет слухов-пересудов, тем глаже пройдет…

Оглядев себя, он снял пиджак, свернул его подкладкой наружу, повесил на сгиб руки. Брюки почти не запачканы, так что вид, в общем, добропорядочный…

Высмотрев свободную скамеечку, направился к ней, превозмогая остаточное жжение в глотке и резь в глазах, посидел пару минут. Достал мобильник, набрал Пашкин номер.

– Да.

– Это я, – сказал Петр, – Савельев Павел Иваныч…

– Узнал, конечно… Что стряслось?

– Вот именно, что стряслось, – сказал Петр. – Ты мне нужен сию минуту. Немедленно. Ну, не совсем сию минуту…

– Что случилось? – выпалил Пашка.

– Жив-здоров и организм цел, – сказал Петр. – Прямой опасности нет ни для жизни, ни для здоровья. Но пять минут назад со мной произошло нечто интересное… Не по телефону. Я к тебе немедленно должен приехать. Адрес назови, я ж не помню, меня к тебе Фомич привозил, а я города не знаю совершенно…

– Так, так… – судя по тону, Пашка пытался лихорадочно продумать план действий. – Ты где сейчас?

– Минутку… Улица называется «Кутеванова». Тут поблизости – дом сорок семь.

– Как тебя туда занесло?

– Потом объясню. Говори, как до тебя доехать.

– Так… Деньги при тебе? Отлично. Лови тачку, езжай на Апрельских Тезисов. Это от тебя минутах в десяти езды. Дом семь, квартира семнадцать. Запомнил? Валяй!

… На улицу Апрельских Тезисов разбитной дедок в потрепанной «четверке» доставил его даже быстрее расчетного времени – минут за пять. Улица, полное впечатление, была одним махом, на всю немаленькую длину возведена в те времена, когда кибернетика уже перестала числиться буржуазной лженаукой, но кукуруза оставалась царицей полей, в том числе и за Полярным кругом. Двойная шеренга однотипных серопанельных пятиэтажек, кое-где для аскетической красоты разбавленных пятиэтажками из бурого кирпича.

Указанный Пашкой дом поражал вовсе уж пошлой для хрущевских времен роскошью – во дворе имелся