зашвырнув его в свою расстегнутую сумку, обеими руками сняла заколку, встряхнула головой, распустив волосы, сняла очки, столь же небрежно швырнув в сумку. Перекинула великолепные ноги через мягкий подлокотник кресла, уютно в нем раскинувшись, похлопала ладонью по темно-коричневой коже:

– Идите сюда, мистер Карнеги, продолжим интервью. Многих наших телезрителей интересует, как вы относитесь к сексу на рабочем месте…

Петр осторожно присел рядом. Телезвездочка непринужденно потянулась к нему, сняла с шеи алый крест с золотым орлом, повертела:

– Дашь пока поносить?

– Валяй, – кивнул он.

Вика проворно накинула ленту себе на шею, высвободив из-под нее спутавшиеся волосы, преспокойно расстегнула блузку сверху донизу, примостила посверкивающую эмалью и позолотой регалию на груди, меж узенькими тесемочками черного бюстгальтера. Полюбовалась, склонив голову к плечу:

– А что, красиво… Слушай, а почему ты не мог выбить со звездой, как у Пугачихи?

– Потому что Пугачиха – звезда, а я, ежели прикинуть, не более чем звездюк, – не раздумывая, поведал Петр.

Девчонка фыркнула и непринужденнейшим образом принялась разоблачаться. Когда из одежды на ней остался только орден, подошла к его столу, уселась на его место и старательно скопировала Катину позу:

– Похожа?

– Не очень, – сказал он сдержанно.

– Все, умолкаю… Жена – это святое… – она выбралась из-за стола, танцующей походкой приблизилась к Петру и без всякого смущения поинтересовалась: – Какие будут указания? Или проявить инициативу?

«Хорошенькие же картинки повидали эти стены», – машинально отметил он, снимая пиджак. Замешкался, прикидывая, как же выйти из положения ввиду отсутствия какой бы то ни было мебели, пригодной для занятия горизонтальной позиции, но тут же столкнулся с проявленной инициативой и поплыл по течению. Примостил ее в обширном кожаном кресле и добросовестно принялся копировать Пашку – судя по ее реакции, небесталанно.

Очень может быть, она притворялась и подыгрывала, но охала, стонала и закатывала глаза столь естественно, что Петр вскорости отбросил притворство, увлекшись. Пошел процесс, и шел, и шел, только позы менялись. В финале он вынужден был признать, что хваленая заокеанская Моника определенно кое в чем проигрывает Вике, поскольку настоящий артистизм и виртуозность ни с чем не спутаешь, даже если и не имел чести общаться с Моникой.

Пока она плескалась в душевой, сидел в том же кресле, похлопывая себя по колену заблаговременно приготовленным Пашкой конвертиком с пятью сотенными – разумеется, не «деревянными». Было чуточку неловко – как-никак звезда экрана, к тому же не бульварщиной какой занимается, а серьезные передачи о бизнесе ведет…

Юная звезда экрана выпорхнула из его персональной душевой свеженькая, причесанная и элегантная. Надела ему на шею орден, без малейшей неловкости, глазом не моргнув, вынула у него из пальцев конверт, кинула в сумку, наклонилась, чмокнула в щеку:

– Премного благодарны, ваше степенство…

– Ты уж постарайся, – сказал он, ухитрившись не отвести взгляда.

– Не сомневайся, – заверила Вика. – Разобью беседу на несколько кусочков, разбавлю повествованием о твоих свершениях должным видеорядом – классная передачка получится… К следующему понедельнику сможешь лицезреть. Уговор в силе, мне непременно эксклюзив на все, что связано с подписанием?

– Само собой, – кивнул он. – Куда я без тебя денусь?

– И правильно, – серьезно сказала она. – Я девочка талантливая…

– Я заметил…

– Ага, во всем, – сказала Вика, без тени смущения. – Ты когда меня возьмешь на «заимку», чтобы оттянуться по полной программе? Второй месяц обещаешь… У меня, кстати, появились свежие идеи по поводу артистической фотографии, не пожалеешь.

«Пожалуй что, – согласился он мысленно. – Из всей, с позволения сказать, коллекции, обнаруженной в сейфе, как раз Викины снимки ближе всего к искусству. Наверняка она и руководила Пашкой, в отличие от прочих сюжетов, где сразу чувствуется не особо-то и затейливый вкус братана. Станешь тут эротоманом, ежели вот такие сами лезут».

– Так когда?

– Скоро, – сказал он, – разделаюсь только с договорами…

– Ну, я побежала? Звони, если что…

Она мимолетно чмокнула его в щеку и

направилась к двери, помахивая сумочкой, – уже в очках, при «конском хвостике», с прежним видом «синего чулка». Торопливо разблокировав дверь, Петр вышел в приемную. Жанна, проводив Вику взглядом, капризно надула губки.

– Жанетта, не выпендривайся, – сказал он примирительно. – Пресса, знаешь ли, четвертая власть и нужно с ней поддерживать добрые отношения…

«Ничего, перетопчется девка, – легкомысленно подумал он. – Вернется Пашка, будет ее опять драть, как сидорову козу, и все придет в норму».

– Вызови машину, – подумав, распорядился он. – Я, пожалуй что, домой, с делами на сегодня покончено…