пострадали, но не сильно. Когда к полосе оцепления бойцы НОАК подвели трех черных от копоти мужчин в наручниках, Анна узнала в одном из них того самого мотоциклиста, который преследовал их с Чарли в Чаньджоу. Еще одного вел Чарли, скрутив ему руки за спиной. Тот упирался, падал на землю, кричал и все сплевывал черную от копоти слюну. Анна прижала руки к щекам. Происходящее представлялось настолько нереальным и вместе с тем грозным, что Анне казалось, будто она видит кошмарный сон.

На следующее утро горький опаловый дым все еще висел над городом, наполнял улицы, просачивался в дома. Все обсуждали пожар и строили догадки о том, чего добивались поджигатели. Ясность внес доктор Пелетье. Собрав волонтеров на экстренное совещание у гостиницы, Пелетье совместно с командиром палаточного городка рассказали о том, что уже было известно Анне, – бесценная коллекция императорских вееров из музея города Ансуэй находилась в охраняемой палатке, которая и была целью злоумышленников. Ими оказались профессиональные охотники за древностями, чьи интересы простирались далеко за пределы улицы Люличан в Пекине с ее антикварными магазинами и лавчонками. Скорее всего, коллекцию вееров планировалось переправить в Гонконг, а оттуда, возможно, в Америку. Коллекция стоила баснословных денег, и в Америке есть люди, готовые выложить за подобные ценности миллионы долларов.

Злоумышленники подожгли две палатки на другом краю палаточного городка, чтобы отвлечь внимание и посеять панику, а сами почти проникли в хранилище ценной коллекции. И только вовремя подоспевшая помощь спасла уникальные артефакты. Командир палаточного городка говорил коротко, отрывисто. Он с чувством пожал руку Чарли и еще нескольким волонтерам, которые, не задумываясь, бросились на помощь.

В тот день Чарли отсутствовал на своих занятиях в школе – он участвовал в опознании злоумышленников, пытавшихся выкрасть коллекцию, которое проводилось в полицейском участке города. «Вот и ты теперь настоящий герой», – Анна написала записку и подсунула под дверь номера Чарли.

Коллекцию срочно перевезли в музей Иньяна, на месте сгоревших палаток поставили новые, жизнь постепенно входила в свою колею. Недели летели одна за другой. За три месяца представители миссии волонтеров подружились, сплотившись в одну большую семью, а выступление артистов Большого театра, которое организовала Анна, стало в Иньяне настоящим событием, культурным шоком.

Артисты балета Андрей Меркурьев и Катя Крысанова покорили всех. Многие дети да и взрослые впервые увидели балет. Когда артисты шли по улице, их останавливали, выстраивались целые очереди, чтобы сфотографироваться вместе с ними. Им пожимали руки, кто-то пел «Подмосковные вечера» или «Ой, цветет калина» на китайском языке. Им дарили скромные подарки. Катя и Андрей были растроганы. Особенно, когда увидели детей-инвалидов в детском доме, которые так тщательно и любовно готовили балетные туфли.

После отъезда артистов Большого театра секретарь городского комитета партии Иньяна и городские власти поблагодарили Анну и Чарли за инициативу и поддержку жителей города и пострадавших. Теперь в городе не было ни одного человека, который бы не знал Анну и Чарли в лицо. При встрече их приветствовали так радостно и так сердечно…

Анна и Чарли не знали, как им дальше быть. Они совпадали в своих интересах, взглядах на жизнь практически во всем, каждый день они с радостью встречали друг друга, выкраивали время, чтобы прогуляться вечером по узким улочкам города. Однажды, когда пауза в разговоре затянулась, Чарли решительно привлек Анну к себе.

– Ты все знаешь, что я хочу сказать, – тихо произнес он, – ты знаешь, и только ты решишь, как будет.

Он заключил ее в «железные» объятия, которые хотел бы расслабить до нежнейшей мягкости. Он был уверен в себе, обнимая ее, но не окончательно уверен в ней. Поэтому, сжимая Анну в руках, Чарли все еще давал ей возможность ускользнуть, отойти на расстояние, вернуть дистанцию. Это был переломный момент. И, поняв его, она сама крепко и сильно прижалась к нему.

Теперь для них каждый день был на счету. Они старались не упустить ни минуты, чтобы побыть рядом. Каждый понимал, что ситуация неразрешима – Чарли женат, и это исключает любую возможность продолжения отношений. Это знание саднило как незаживающая рана. Они были растеряны, и впервые Чарли не знал, как поступить. Он не допускал мысли, что может потерять Анну.

В предпоследний день работы миссии, когда вещи уже были упакованы, проведены последние уроки, школьники устроили в здании кинотеатра прощальный концерт. Самые маленькие пели песни, старшие девочки из школы и воспитанницы детского дома продемонстрировали танец, который разучили с Анной, мальчики приготовили номер, состоящий из боевых связок кунг-фу, которым их научил Чарли. Было много объятий, слез, подарков. Особенно растрогали Анну и Чарли два подарка: младшие воспитанники детского дома раздали всем волонтерам брелоки в виде маленьких балетных туфель и красного узла «чжун-го»… На память… Блестя от подступавших то и дело слез глазами, заведующая детским домом со сцены сообщила собравшимся, что это идея Анны, что с помощью других волонтеров удалось поставить изготовление брелоков на поток, и теперь детский дом имеет еще один устойчивый источник дохода… Анне достался узел «чжун-го», а Чарли – балетные туфельки…

На следующее утро миссия покинула город Иньян. Анна сидела в автобусе рядом с Чарли.

И в самолете, летящем в Пекин, они сидели рядом, уже не скрываясь ни от кого, крепко сжимая друг друга в объятиях.

Из Пекина многие волонтеры отправлялись регулярными рейсами прямо до своих родных городов. Анна улетала в Москву, Чарли – в Гонконг. Рейс Анны уже был объявлен, а они все стояли, обнявшись. Сухой металлический голос объявил об окончании посадки в самолет до Москвы. Анна крепко прижалась к Чарли, ее рука легла ему на затылок, пальцы взъерошили волосы. Он опустил голову, потерся щекой о ее подбородок, глаза их встретились. Анна прикоснулась губами к его щеке. Отошла назад на несколько шагов, махнула рукой и почти бегом направилась к терминалу, не оглянувшись ни разу. Никогда прежде она так не любила… И уже никогда не полюбит. Вероятно, это была последняя возможность встретить свое счастье – она не сдерживала слезы, которые обжигали глаза, как расплавленный свинец.

Чарли потрогал рукой то место на щеке, до которого дотронулись ее губы. Щека горела. В самолете, уносящем его домой, в Гонконг, он задремал, сжимая в руке крохотные балетные туфли. Ему привиделась Анна. Она протягивала Чарли руки, ему показалось, что он даже слышит ее, читающую старинное китайское стихотворение:

«Я буду любить тебя эту и следующую жизнь», – прошептал Чарли, глядя в иллюминатор на пену облаков. Он знал, что его любовь безгранична, что ее не вытравят ни годы, ни другие люди, ни события. Пустая телесная оболочка – без души и без сердца – вот кем он будет без Анны. Он почувствовал горечь. Снова взглянул в иллюминатор – облака рассеялись и плыли по ярко-синему небу, словно белые лепестки, лепестки сливы мейхуа…

Если вы чувствуете потребность стать волонтером, взять под опеку стариков или встать на защиту дикой природы, обращайтесь по следующим адресам:

www.admil.ru

В этой «Базе благотворительных фондов и общественных организаций» – большинство крупных и надежных благотворительных фондов: