пятисот каналов. Конечно, не все они были информационными. Тут и связь, и деловые линии, позволяющие огромным институтам осуществлять работу «на дому». Мы взяли пару серверов. Дома «оживим» и посмотрим, что это с ними случилось.
Настала очередь женской части нашей экспедиции. Говорила Рита, ибо как биолог она наиболее полно могла охватить проблему.
— Судя по амбулаторным картам, это не инфекция. Никаких посторонних тел в крови обратившихся не обнаружено. Скорее походит на симптомы облучения, причем массового и, судя по счетчикам Гейгера, не оставляющего после себя никаких следов. Словно кто-то отправил в эфир закодированное на определенных частотах сообщение, приказавшее клеткам умирать. Какое-то подобие учета велось в первые два-три дня. Потом это приобрело характер пандемии, и стало не до регистрации. Старики умерли почти сразу, потом среднее поколение, и так вплоть до детей.
Я представил себе весь этот ужас и содрогнулся.
— Всё закончилось довольно быстро, и через две недели здесь всё было стерильно. Даже тараканы и те не смогли возродиться.
Я задумался, выпав на некоторое время из общего разговора.
Получается, что опасность, к которой готовишься, никогда не приходит. Реальная беда незваной гостьей пробирается в дом. Украдкой, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Когда-то давно, вздрагивая от ужаса мрачных кошмаров, люди рисовали в самых неблагоприятных своих прогнозах картины мировой ядерной войны. Полыхающие вместе с их жителями руины городов, распухшие трупы животных, черную траву и стволы деревьев, напоминающие головешки. Но произошло всё совсем не так. Никаких взрывов, загрязняющих экологию, никакой ядерной зимы. Землю просто стерилизовали, подвергнув неизвестному облучению. Чисто и аккуратно, как рачительные хозяева, травящие тараканов, но не стремящиеся при этом разрушить стены кухни и поломать мебель.
— А сейчас, надеюсь, это не работает?
— Судя по всему — нет.
— А как давно это произошло?
— От пятнадцати до двадцати лет назад, судя по степени разрушения. Точнее сказать не могу, так как не с чем сравнивать. — Это профессор взял слово и, блестя очками и оглядывая всех нас, продолжил: — Юрий, мне позволено будет задать вам пару вопросов?
Я кивнул, и он начал спрашивать:
— Насколько я могу судить, это не какая-то форма гипноза с применением галлюциногенов?
— Нет, проф, это не гипноз.
— Так, значит, теория о многомерности вселенной всё же верна. — Это было скорее утверждением, чем вопросом.
— Выходит, так. — Я развел руками.
— И кто же является первооткрывателем и научным разработчиком программы?
— Первооткрывателем является ваш покорный слуга, — я поклонился в его сторону, — а вот наукой, боюсь, здесь и не пахнет. Одна сплошная мистика.
— Мой юный друг, при более детальном изучении любая мистика в конечном итоге имеет научное объяснение.
Ну вот, пусти козла в огород. Не успеешь оглянуться, а тебя уже препарировали, как лягушку.
37
— Ну что, возвращаемся?
— А может, стоит погодить немного? Материала еще маловато, да и надо бы обзавестись попрыгунчиками. — Лена кивнула на «скелет», из которого меня с таким трудом вытащили час назад.
Мы заканчивали обед и обсуждали план дальнейших действий. Ленька уже поднял капот одной из машин и прилаживал провода, пытаясь оживить вновь приобретенное «железо» в походных условиях. А Инна, Рита и профессор отправились добывать «кузнечиков». И вот уже сверху слышатся возбужденные голоса, и они, подобно героям детских сериалов, сваливаются прямо нам на голову. Инна же, позабыв уничтожающие взгляды, которыми одаривала меня совсем недавно, еще и палила с обеих рук по окнам домов, выделывая всевозможные сальто. Конечно, я не против тренировок с оружием, но это больше походило на баловство. И всё же сказать что-либо я не решился, тем более что и старикан выхватил свой арсенал, присоединившись к этому вопиющему вандализму.
Как всё же человек постоянен. Даже лежащая перед нами картина безжалостного уничтожения целого мира не меняет ни нашего характера, ни повадок. И страсть к возможности «поиграть в войну» запрятана у нас где-то глубоко в крови.
Ленька тем временем вовсю давил на гудок джипа. Мы с Леной подошли первыми, а следом спустились с небес и остальные.
— Чё гудишь?
Он молча показал глазами на оживший монитор. И мы, сразу притихшие, стали просматривать свидетельство агонии.
— В эфире последние новости. Не переключайтесь с нашего канала, единственного, работающего в прямом эфире на данный момент.
Дикторша, девушка лет двадцати, затравленно смотрела в объектив. Видно было, что она держится изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Где-то там, в умирающем городе, остались родные, друзья, а она, верная чувству долга, положила на алтарь профессии бесценные последние минуты, которые могла провести рядом с близкими людьми.
— Под давлением чрезвычайных обстоятельств Правительство Региона сохранило полномочия лишь в Московской области. Временно приостановив свою деятельность на остальной территории региона. В соответствии с волей Всемирного Парламента Исполнительные Чиновники, как и Представители Сил Правопорядка, поступают в подчинение губернаторов малых регионов либо других продолжающих действовать институтов местной власти. Не теряйте мужества, и да поможет нам Бог.
Зачитав это сообщение, по сути, кличь «Спасайся, кто может», брошенный растерянными власть предержащими, диктор как-то по детски всхлипнула, вот-вот готовая разрыдаться. Но тут же взяла себя в руки и продолжила:
— Вы прослушали экстренное сообщение, полученное из Комитета по чрезвычайным ситуациям северо- восточной части Евро-Азиатского региона. Сообщаем, что Центр медицинской помощи Московского Малого региона прекращает свою деятельность.
Оказанием помощи, в том числе и по организации захоронений в Белом море, занимается Архангельский Медицинский Центр.
Она зарыдала навзрыд, но всё же закончила передачу.
— Вы смотрели новости первого канала. Насколько позволят обстоятельства, мы будем продолжать информировать вас о развитии событий. В эфире ведущая Наталия Смыслова. Оставайтесь с нами.
Рита плакала, уткнувшись Лене в плечо. Ленька слегка побледнел, а Инна отвернулась, кусая губы. Да и мне, если честно, стало не по себе. Одно дело видеть перед собой развалины, жуткие и неприглядные в своем бесстыдстве разбитых окон и сорванных с петель дверей, но всё же неодушевленные. И совсем другое — лицезреть воочию один из кусочков минувшей драмы, постигшей этих людей. Сумевших построить монолитное общество и способных прокормить двенадцать миллиардов сограждан. И где-то на краю сознания брезжила мыль: а ведь они такие же, как мы, вернее, это мы их младшие братья. И наше существование является лишь делом случая, зиждясь на зыбком песке переменчивого настроения богов.
Обуреваемые невеселыми мыслями, стали устраиваться на ночлег. Разожгли костер и немного выпили. Проф немедленно уставился в небеса, то и дело находя знакомые созвездия. Хотя иногда что-то возбужденно бормотал себе под нос, по-видимому не обнаружив искомого. Но звезды не предполагали никакой практической пользы или, если хотите, сиюминутной выгоды, а потому я не дал себе труда взглянуть в ночное небо.
Виктор подошел и присел рядом:
— Как думаете, кто это их? И за что?
— Если позволите, молодые люди, я выскажу одну гипотезу. — Профессор оторвал взор от просторов
