Потом настала очередь девчонок испытывать свои талисманы. Всё работало. И «убежища» не поменяли внешнего вида. Это радовало, хоть немного стабильности в этом кавардаке не помешает. Очень интересно, можно ли положить что-либо в «убежища» девочек здесь, на руинах некогда процветающего мира, а забрать там, у нас? Это бы во многом решило проблему транспортировки. Да и с переброской людей трудностей бы поубавилось. Эх, ну почему хорошая мысля приходит опосля? Вон ведь Иннина пещера, с искусственным леопардом, так возбуждающе действовавшим в интимные моменты. Ну что мешало «загрузится под завязку», а не таскать на себе жалкие крохи?

Увидев «леопарда», девчонки тоже стали понимать, какого дурака мы сваляли. Но лучше поздно, как говорится… Существовал еще Ленька, и Лена, посмотрев на меня, начала говорить.

— Леонид, нам нужно кое-что проверить. — Он, не понимая, смотрел на нее, а девушка продолжила: — Сейчас у вас могут возникнуть своего рода неприятные ощущения, но вы не пугайтесь. Просто постарайтесь описать нам их.

Последовал кивок, и, «взяв» нас троих, Лена «ушла к себе».

— Да, братцы, как будто ночью у негра в ж… — Ленька держался изо всех сил, но лицо у него было растерянным.

— А что еще?

— Еще темно дышать, и «космос», будто лишний литр водки выпил.

Да, хакер был нормальным на все сто процентов, в отличие от нас, выродков.

— Не беспокойтесь, Леня, сейчас всё пройдет. — И мы опять в реальном мире, окруженные фантастическими пейзажами обезлюдевшего города. Оставив «у Лены» комп и все книги, что были обнаружены в доме, мы продолжили. Дальше наш путь лежал в книгохранилище. «Хакнув», как выразился Ленька, всё, что там было, и «скачав на винт», то есть оставив «у Лены», стали держать совет.

— Какие будут предложения? — спросил я.

— В смысле? — не понял Ленька.

— Ну, можно обосноваться здесь стационарно, но я за амбулаторный курс.

— Так что, уже домой?

— Не навсегда ведь, подумаем, книжки полистаем.

— Надо бы еще пару машин прихватить. Уверен, что кроме детских стрелялок на том винте ничего нет.

— Так предлагай, вернее даже, веди и мародерствуй не стесняясь.

Глаза у Леньки за блестели, и мы отправились мародерствовать дальше.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил я у возбужденного программиста, сволакивающего в кучу, по-моему, двадцатый компьютер. При этом на каждый вешалась соответствующая бирочка вроде: «Комн. 19. мож. быть проекта, инст. возм. строит», и всё в таком же духе. Я помогал таскать, а девочки остались на соседней улице у останков магазина одежды. Да уж, Париж вздрогнет и пластом ляжет у ног принарядившихся модниц.

— Да нормально чувствую, — выдержав паузу, ответил он. — За последний месяц никогда так хорошо себя не ощущал. Жаль, конечно, немного мне осталось, но всё равно спасибо.

— Потом поблагодаришь, лет через двадцать. — Несмотря на отсутствие доказательств, во мне жила какая-то отчаянная надежда, что всё будет хорошо. — Ты лучше скажи, как по-твоему, нам одним по силам освоить всё это хозяйство?

Он покачал головой.

— То-то и оно, что нет. — Я пытливо посмотрел на друга. — Сможешь найти человек десять пофигистов с мозгами? За бабки отвечаю я, и условия те же.

— Да хоть двадцать, — ответили мне, — но ты меня что-то пугаешь.

Мы были знакомы с первого курса, то есть лет семнадцать, а потому я просто сказал ему:

— Иди ты.

Он же спросил:

— А что это?.. Когда пропал свет.

— Как раз то, через что сюда попадают. И ты, выходит, можешь заблудиться.

— И это не лечится?

По-моему, рак так не расстроил его, как это отличие, без которого миллионы людей спокойно живут.

— К сожалению, не лечится. Но мы же команда, и ты ее полноправный член.

— Скорее уж убогий и на окладе.

Врать не хотелось, но такой Ленька, с развивающимся комплексом неполноценности, мне не нужен.

— Все мы тут на жалованье, просто профили разные. И к счастью, у каждого свой. Короче, так. На сегодня закругляемся и валим обратно. Ты уж извини, но придется тебе опять вздремнуть. Дома денька три покопаешься в железе, может, и удастся оживить. А уж потом, смотря что нароем, начнем думать, кого привлечь. Но инспектором по кадрам я назначаю тебя. Понял?

Он отдал честь, а я выдал:

— К пустой голове…

— Важна не форма, а содержание. — Я помолчал и добавил:

— Да, Лень, это ведь опасно. И, ты понимаешь, можно ведь не вернуться.

— Это я давно понял, но ты не дрейфь. — Ну как вам это нравится?

Я «провел» девочек в лагерь, мы немного отдохнули и двинулись в обратный путь. Опять на ум пришли велосипеды, и я поклялся на цыганский манер стегнуть себя плеткой по заднице. Дабы, каждый раз садясь, вспоминать причину, по которой болит, и освежать в памяти повод.

«Границу» мы даже не заметили, став для неведомого стража «своими». И вот он, домик. Я составил велосипеды прямо посреди стихийно образовавшегося дворика, решив повременить с членовредительством. Оп-ля, вот мы и дома.

— Давай за Ленькой. — Лена послушно «вышла», а мы с Инной принялись выкидывать на пальцах, кому готовить чай.

Пока будущий «инспектор по кадрам» спал, по очереди приняли душ. Надо отказываться от столь зверских мер с инъекциями, и пусть все желающие переходят на таблетки. Не так убийственно, и дозу можно подобрать, как раз чтоб обойтись без ожидания.

Я сбегал за водкой, и мы, вылив шесть бутылок в ведро, щедро протерли весь металлолом, ничтоже сумняшеся по поводу затекания жидкости внутрь. Ничё-ничё, окосеют — новых натаскаем.

Проснулось светило науки и выдало перл: нужно доставить всё это добро в институт. Дабы раскурочить парочку и поэкспериментировать с трансформаторами и частотой тока.

— Главным условием всего мероприятия является полная кон-спи-ра-ци-я. — Я был категоричен. — А институт я тебе собственный организую.

— Инна что, дочь Рокфеллера?

— А Ленка его двоюродная сестра.

— Вы что, серьезно, ребята?

— Серьезней некуда. Завтра подыщем что-нибудь под Москвой. Так что не дрейфь.