В Коле проснулось любопытство, Все равно Фанни будет ждать его наверху. А настоящего кофе хотелось — давно он не пробовал…

— А вы на каком этаже живете? — спросил Коля. Еще не хватало прийти к этому кошачьему чудаку и встретить там Берестова.

— На четвертом.

— Отлично.

— Так пойдете?

— Пойду.

— Но вы не представились.

— Андрей. Андрей Берестов.

— Какое смешное совпадение. Один шанс из миллиона. Вы представляете подо мной, точно под моей комнатой, обитает Андрей Берестов. Я с ним знаком. Но к сожалению, он не биолог, а историк, даже этот… он копается в земле. Археолог!

Они вошли в грязный, но не хуже других московских подъездов вестибюль. Дом был небогат, для мелких чиновников.

— Вы не поверите, как мне повезло! — сказал Миллер-Мельник, когда открыл дверь в черный коридор. Он быстро захлопнул ее за спиной и выпустил котика из кармана.

Тот умчался во тьму.

— Держите меня за руку, — велел Мельник. — Вы можете себе представить, что в квартире всего три комнаты, И две из них занимает красный командир. Настоящий красный командир. У него есть деревянная кобура, и сапоги страшно скрипят. Он так боится грызунов — вы не представляете. Вы боитесь грызунов?

Мельник открыл дверь к себе в комнату, и в нос Коле ударил запах крысиного логова и кошачьей мочи.

Под ногами началось какое-то шевеление. Мельник круговыми движениями башмака загонял какую-то живность внутрь комнаты, хлопнула дверь. Коля жестоко раскаивался в том, что согласился на кофе. Трудно было представить себе человека, который может распивать кофе в такой атмосфере.

Мельник пробежал рядом с Колей и широким жестом оттянул в сторону плотную штору.

Сразу стало так светло, что на секунду Коля зажмурился.

Он огляделся.

Комната была велика, потолок высок.

Вдоль одной стены на высоту человеческого роста одна на другой стояли клетки. В них бегали, лежали, спали, дрались, жрали маленькие животные. Коля разглядел мышей размером с тараканов, крыс размером с мышей, котят — или махоньких кошек, собаку ростом с белку… это был игрушечный мир, но мир живых игрушек. Из какой-то старой сказки. То ли у Одоевского, то ли у Погорельского — а может, у Гофмана?

— Вы их здесь выводите? — спросил он.

— Должен сказать, — ответил Мельник, — что вы сейчас видите перед собой крупнейшего естествоиспытателя нашего времени. Беда моя в том, что я родился и живу в этом диком несчастном государстве, где никому нет дела до моих исключительных достижений.

Мельник был доволен собой.

— Вы можете уменьшать животных? — спросил Коля.

— Это может сделать каждый, — сказал Мельник, — но я знаю, как устроен атом. Вы знаете, как устроен атом?

Только тут Коля увидел большой стол, который занимал треть комнаты. Стол был накрыт брезентом. Коля рванул за край брезента — сам не мог бы объяснить, почему он так сделал.

— Стой! — закричал Мельник. — Стой, это же ценное оборудование, я такого больше не достану.

Под брезентом оказались микроскопы, ряды пробирок и приборы, незнакомые Коле.

— Еще один махинатор, — сказал Коля.

— Клянусь вам, это величайшее достижение в биологии. Я могу уже сегодня уменьшить любое животное.

— Зачем? — спросил Коля. — Какого черта! Кому нужно ваше открытие!

— Любое открытие нужно. Если оно великое нужно вдвойне. Представьте себе, сегодня в Москве или в Петрограде трудятся подобные мне гении. Один разрабатывает лучи смерти, второй — бомбу, питающуюся энергией атомного ядра.

— Я пошел, — сказал Коля. — Играйте в своих мышек.

Мельник выбежал за ним в темный коридор.

Коля открыл дверь на лестницу и выглянул нагружу.

Он угадал. Дверь этажом ниже как раз отворилась.

— До встречи, Давид Леонтьевич, — сказала Фанни, выходя на лестницу.

— Может, купите кошечку? У меня катастрофа с деньгами, — просил в спину Мельник.

— Нет у меня денег, — прошипел, обернувшись, Коля.

— Вы кофе не выпили, — обреченно произнес Миллер-Мельник.

Коля побежал по лестнице следом за Фанни.

Он догнал ее на улице.

По дороге домой Коля попросил Фанни рассказать, кто живет в той квартире.

Фанни назвала Давида Леонтьевича и сказала:

— Еще там милая молодая пара — Андрей и Лидочка, только я не знаю их фамилии.

Коля рассказал Блюмкину об ученом чудаке.

Тот посмеялся вместе с ним:

— Котики из атомов? Чудо. Наша страна — замечательный сумасшедший дом. Маленькие, говоришь?

На том разговор и закончился.

Но при встрече с Феликсом Эдмундовичем Блюмкин не преминул рассказать о смешном ученом.

Возвратившись в свой кабинет после долгого и осторожного разговора с Лениным, Дзержинский приказал никого к нему не пускать. Он был так серьезен и задумчив, что острослов Александрович сказал Петерсу: «Ермак думу думает».

Предложение, сделанное Лениным, не было для начальника ЧК неожиданностью. Они и сам понимал, что лодка не может свезти двух пассажиров. Как это было сказано у О’Генри?

«Боливар двоих не свезет?»

Завтра об этом догадаются сами левые эсеры, а еще раньше — соратники по нашей партии.

Дзержинскому казалось забавным, что из всех возможных исполнителей Ленин выбрал его. А ведь мог договориться с Троцким. Троцкий — вечно второй, он и помрет вторым. Троцкий с радостью кинется уничтожать конкурентов, которые в свою очередь не скрывают своего недоброжелательства.

Но иезуитский, холодный ум Дзержинского отдавал должное Ильичу. Ильич гениальный тактик. Хотя когда-то, и, возможно, скоро, этот тактический талант погубит Ленина, Сегодня одной тактики мало. Недаром вся страна, весь мир понимают — Ленин проиграл Брестский мир, это его поражение и позор. Он понимает это и сам на всех перекрестках кричит о том, что Брест — это похабный мир. Но это передышка, которая приведет к всемирной революции. Передышка тянется и тянется, всемирной революции не предвидится, а уже скоро половина России окажется под немецким сапогом. Потеряны Украина, Белоруссия, Польша, Финляндия, Прибалтика…

Предложением, а может, даже приказом Ленин, казалось бы, поставил Дзержинского в безвыходное положение. Он ведь знает, что Дзержинский — вождь противников Брестского договора внутри партии, вождь левых коммунистов, И именно в этом пункте союзник эсеров. Но как настоящий коммунист он должен понимать — эсеров надо ликвидировать. Союзников, но лишних в лодке. И вот теперь… решай, Феликс.

Дзержинский предвидел разговор с Лениным, поэтому уже давно разработал план — как погубить партию левых эсеров ее же руками. Но пока он не считал необходимым посвящать вождя революции в