Никто не проснулся. Ни княжна, ни Синдбад.

Лишь дикий хохот волшебника Симеиза донесся сзади. Оказывается, хозяин замка тоже прибежал в пещеру.

– Сейчас узнаем, – сказал попугай, – главное – добыть свидетеля. Всегда есть свидетель, надо только его схватить и выкрутить ему руки!

Тут послышался слабый писк, и все увидели, что попугай стоит на выступе стены и держит за круглое ухо небольшую летучую мышь.

– И что же мы видели? – спросил попугай таким ледяным голосом, что даже Алисе захотелось провалиться сквозь землю. Все же за триста лет он поднабрался жестокости.

Мышь спросонья била крыльями, попискивала и никак не могла сообразить, чего же от нее требует такая страшная хромая птица.

– Ты здесь живешь? – спросил попугай.

– Чего? – не поняла мышь.

По крайней мере, она умела разговаривать. Существа, жившие в эпоху легенд, обычно могли разговаривать, но среди них встречались и безмолвные, – например, грибы и головастики. Зато лягушки, яблони и груши говорить умели и любили.

– Давно здесь скрываешься? – спросил попугай.

– Всегда, – сказала мышь. – Я живу здесь.

– И помнишь, как принцессу заколдовали?

– Конечно, помню, – ответила мышь. – Только не делайте мне больно. Еще два года назад волшебник Симеиз сюда ее принес, дал ей яблоко и запер дверь. Ну, думаю – заморит ее голодом. Да отпустите вы меня – никуда я не улечу, тоже мне, орел выискался! – крикнула мышь.

– Ладно, ладно, – проворчал попугай и отпустил пленницу.

Мышь поправила помятое ухо и продолжала:

– Девица поплакала, поплакала, а потом взяла яблоко и откусила. Я хотела ее предупредить, что яблоко, вернее всего, заколдованное, знаете ведь, как это бывает в сказках?

Все согласно кивнули.

– Но разве княжна послушается жалкую мышку?

– Откусила? – воскликнул Рашид. – Кусочек откусила?

– Целый кусище, – ответила летучая мышь. – А потом, как и положено, пошатнулась и рухнула на хрустальное ложе…

– А дальше что было? – спросила Алиса. – Как там очутился Синдбад? Почему он тоже спит?

– Дело житейское, – ответила летучая мышь.

Ей нравилось быть в центре внимания, она спрыгнула на пол и расхаживала среди людей, что было не по нутру попугаю, который постукивал костыликом по камню, как будто стрелял из пулемета.

– Этого, который здесь валяется, сам господин Симеиз привел. «Вот, говорит, вы сказки собираете, такой сказки вы еще не видели. Лежит княжна, спит вечным сном, я знаю секрет, как ее оживить. Догадаетесь – красавица ваша». А этот самый, который спит, отвечает: «Большое вам спасибо за предложение, но у меня дома осталась жена по имени Шехерезада, женщина несравненной красоты и невероятных достоинств. Я ее не променяю даже на сто иностранных принцесс. Ради нее я путешествую по свету, собираю сказки, а она их рассказывает шаху, у которого работает сказочницей». – «Хе-хе-хе, – говорит тогда мой сосед Симеиз, – знаем мы, какая она у него сказочница и какие они там сказки рассказывают». Тогда вот этот, что лежит на полу, страшно рассердился и кинулся на господина Симеиза. А господин Симеиз – скользь в дверь и захлопнул ее за собой. Тогда этот самый…

– Синдбад! – сказала Алиса. – Сколько раз тебе повторять! Его зовут Синдбад Мореход, и он мой друг!

– Тогда этот Синдбад побегал по пещере, постучал в дверь и опечалился. Сел на пол и принялся думать. Вдруг видит – лежит на полу яблочко, от которого княжна откусила. И говорит так печально: «Известен лишь один способ оживить принцессу – поцеловать ее! Но меня этот способ не устраивает, потому что я женат». И вот в такой печальной задумчивости Синдбад откусил от яблочка, потому что ему очень хотелось пить. И некому было его предупредить…

– Он откусил от яблока! – ахнула Алиса.

– Вот именно. И заснул вечным сном рядом с княжной Гюль-Гюль.

Все замолчали.

Гнетущая тишина воцарилась в темной пещере. Тени скользили по стенам и потолку. Было страшно.

– Что же будем делать? – спросил попугай.

– Надо их целовать, – сказал Икар. – Мы сейчас всех перецелуем…

– Не получится, – сказал Рашид. – Целовать надо нечаянно, от чистого сердца. Не зная, что из этого получится.

– И все же я попробую, – сказал Икар и направился к хрустальному ложу.

Рашид встал у него на пути.