– Почему нельзя просто сказать принцу Густаву, что ему угрожает смерть, что ему пора прервать ВР- круиз и вернуться в общежитие университета? – спросила Кора.

– Чепуха, чепуха, трижды чепуха! – воскликнул комиссар, возвращаясь сквозь стену. На этот раз в одной руке у него был бокал с кубиками льда, в другой – бутылка джина. Он снова уселся в кресло и налил джина в бокал. – Во-первых, он не захочет прерывать круиз, потому что он хочет стать героем, – продолжал Милодар. – Иначе бы он не затеял эту игру, вместо того чтобы защищать второй диплом, по экономике. Для него отступление на этом этапе, да еще при отложенной дуэли, – смерти подобно.

– А во-вторых, – закончил за комиссара доктор Гермес, – это сделать более чем трудно, потому что принц Густав сейчас закодирован таким образом, что он убежден в собственной идентичности Тесею.

– Вот так-то, – согласился с президентом Милодар.

Мужчины торжествующе смотрели на Кору, словно победили ее в отчаянной борьбе.

– Значит, если вы пошлете туда человека и попросите его привести Тесея обратно, то Густав просто не поймет, в чем дело?

– Вы совершенно правы, умница, – согласился Гермес.

– Значит, его надо утащить насильно. И спасти.

Из этих слов всем стало понятно, насколько Коре не хотелось отправляться в дикое прошлое.

– Наша компания, – доктор Гермес-Полонский махнул рукой секретарше, чтобы та не забыла зафиксировать его мудрые и окончательные слова, – никогда не позволит никому в мире прервать ВР-круиз, даже если за этим стоит вся мощь Галактики.

– Почему? – удивилась Кора.

– Потому что мы не сможем сохранить в тайне этот инцидент. И через некоторое время потеряем все – и честь, и клиентуру. Сегодня вы выхватываете из круиза клиента Густава, потому что какая-то сумасшедшая интриганка или выживший из ума оракул прокричали вам на ухо, что его собираются прикончить. А завтра к нам прибежит муж клиентки и потребует ее возвращения, потому что он без нее не умеет делать салат оливье.

– Не преувеличивайте, – заметил Милодар.

– Речь идет не о преувеличении, – рассердился президент «ВР». – Дело в принципе. Люди уходят в круиз, как в небытие, уверенные в том, что они заживут иной жизнью. И если они будут подозревать, что столоначальник может вызвать их, потому что заболел бухгалтер и его некому заменить, то мы можем переходить на торговлю кастрюлями.

– А если мы представим доказательства того, что на принца готовится покушение? – спросил Милодар.

– Пожалуйста. Но я уверен, что вы никогда, ни за что не сможете представить нам таких доказательств. А впрочем, попробуйте.

С легкостью, неожиданной для столь грузного немолодого мужчины, доктор Гермес-Полонский оттолкнулся ладонями, подпрыгнул и уселся на крышку письменного стола. Стол зашатался, но выдержал.

– Но если его убьют, вы будете отвечать по закону! – рассердился Милодар, который не терпел, когда с ним спорят, а тем более спорят убедительно.

– Еще никто не погиб в круизе, если сам того не хотел, – сказал доктор Гермес.

– Значит, кто-то все же погиб? – спросила Кора.

– Дорогая моя умница, – терпеливо сказал президент, который явно симпатизировал агенту номер три. – Разрешите мне объяснить вам, как нельзя и как можно погибнуть в ВР-круизе. Как я уже имел честь вам говорить, уходя в прошлое, вы принимаете образ, происхождение, окружение и, в общих чертах, судьбу своего персонажа. Его жизнь и его смерть. Ваша деятельность в прошлом контролируется весьма относительно, в вычислительном центре существует ваш ввод, и микродатчик, вживленный в вас, подает нам сигнал – пока вы живы, мы спокойны. Если вы погибли – мало ли что может произойти, – сенсоры тут же определяют ваше местонахождение и через несколько секунд извлекают вас из круиза, и вы оказываетесь на операционном столе, где вас собирают по кусочкам.

Почему-то это выражение показалось забавным секретарше, которая уже перестала стрекотать на клавиатуре и внимала президенту, как божеству. Она захихикала. Доктор Гермес цыкнул на нее и продолжал:

– Скажу больше, в случае, если ВР-круиз проходит по категории «О»…

– Опасный? – спросила Кора.

– Умница! – уже привычно воскликнул Гермес, вызвав гневный взгляд секретарши. – Маршрут Тесея расценивается как «ЧО», понятно?

– Понятно. Чрезвычайно опасный.

– В таких случаях мы ведем мониторинг состояния здоровья путешественника. И даже если он не умер, но параметры тела крайне ненормальны, мы посылаем в примерное место действия своего агента. Но это стоит безумных денег и не всегда дает эффект.

– Почему? – спросила Кора.

– Потому что мы знаем точку нахождения путешественника в пространстве и времени только приблизительно. Постоянна лишь неподвижность. Неподвижность означает смерть. Если вы умерли, то мы вас вытащим, но если вы живы, то вас трудно локализовать в пространстве и времени – вы же движетесь активно. Так что наш агент может помочь, может даже эвакуировать круизника, но порой это ему не удается. Особенно если круизник сам не хочет, чтобы его нашли, и решил покончить с собой. – И предвосхищая вопрос Коры, доктор Гермес-Полонский закончил: – Да, так было трижды. Один раз мы смогли вытащить и оживить самоубийцу, дважды потерпели поражение.

– Как же так? – спросил Милодар, не скрывая сарказма. – Ведь ты сказал: наступила смерть,