как афиняне предали земле погибшего Икара и окрепший ветер, срывая с вершин волн белые барашки, еще быстрее понес корабль к дому, Ариадна перешла к Тесею, и они вместе с ним поели, так же как и остальные гребцы. На корабле, правда, оказалось несколько амфор вина, и, смешивая его с водой, молодые люди утоляли им жажду и успокаивали нервы.

Кора, которая сидела неподалеку от Тесея и Ариадны, слышала каждое слово, сказанное ими, и находилась в таком же недоумении, как и прочие путешественники.

– Не знаю, – сказал Тесей, откусывая от большого ломтя сыра, – как я представлю тебя жителям Афин и моему отцу. Ты знаешь, что у нас не любят критян. Слишком много несчастий из-за вас…

– Не говори глупостей, – ответила Ариадна. – Афиняне поступали с моими соотечественниками вдесятеро хуже. Еще недавно у меня было два славных брата – одного из них подло убил твой отец…

– Ариадна!

– Я имею право говорить правду! Вся Эллада знает, что моего брата убили из-за зависти. А второго моего брата убил ты, и твои руки до сих пор по локоть в крови.

– Но, Ариадна! – Тесей пытался оставаться по крайней мере вежливым. – Кто дал мне клубок? Кто предложил себя в жены, если я убью твоего брата?

– Вот это и ужасно! – крикнула Ариадна. – Вот это и ужасно, если ты довел несчастную, совершенно невинную девушку до того, что она предала свою семью и кинулась в объятия чужестранца… Впрочем, и объятий еще не было…

– Не спеши, Ариадна, – ответил Тесей. – Мы приедем с тобой в Афины, я представлю тебя как следует моим родителям, мы сыграем свадьбу. В лучших античных традициях.

– Я не верю тебе, потому что я полюбила тебя с первого взгляда, а ты меня так и не полюбил.

– Ариадна, уважаемая мною, Ариадна. Я тебе по гроб жизни буду благодарен за то, что ты сделала для моих родных Афин. И мои спутники также вечные твои должники.

Неожиданно нестройный гул голосов донесся со всех концов корабля – оказывается, все без исключения его пассажиры были слушателями этой беседы и выражали согласие с Тесеем.

– Не подменяй важные понятия! – возмутилась Ариадна, поднимая тонкую ручку, чтобы остановить афинян от участия в беседе. – Любовь и уважение – это не только различные чувства, это чувства взаимоисключающие. В течение тысячелетий люди говорили и будут спрашивать одно и то же: «Ты меня любишь?» – и отвечать: «Нет, я тебя уважаю».

– Это близкие чувства, – попытался возразить Тесей.

– Помолчи! – Глаза Ариадны горели светлым, небесным пламенем. Лицо густо покраснело. Такая женщина может приказать казнить, хотя не сумеет сама вонзить кинжал. – Я хочу тебя предупредить при всех твоих спутниках – у меня на борту полсотни свидетелей. Ты станешь моим мужем, ты полюбишь меня, и когда ты унаследуешь трон Афин, я стану афинской царицей. И если ты посмеешь каким-то образом попытаться избежать своей судьбы, то берегись – месть моя достанет тебя в любой точке земли.

– И все же, – Тесей проявил упрямство, что вообще-то свойственно мягким по натуре людям, – при всех твоих замечательных качествах я не могу сказать, что успел полюбить тебя за те несколько часов, которые мы знакомы. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ответить тебе взаимностью, но и тебе придется быть терпеливой – я не могу полюбить по приказу и за полчаса.

Восторженные, приветственные крики и даже аплодисменты донеслись со всех концов корабля, что вызвало недовольную гримасу на лице Ариадны.

История с гибелью Икара отняла у корабля чуть ли не полдня, так что по дороге к Наксосу пришлось сделать еще одну остановку, чтобы переночевать на островке без названия, на котором, к счастью, выбивался из-под скалы родничок пресной воды, а в бухточке, куда он впадал, кружились в хороводе несколько сирен.

Вечер выдался теплым, некоторые из гребцов нырнули в бухточку, чтобы порезвиться с сиренами, но Тесея это не волновало, потому что бухта была неглубока и вход в нее так узок, что достаточно было посадить двух гребцов покрепче, лишенных музыкального слуха, на случай, если кто-то из молодежи решит уплыть в открытое море с сиреной и погибнуть в его пучине. Но у сирен в тот вечер не было агрессивных намерений, а у молодых людей – стремления к роковой любви, так что они только резвились с сиренами в бухточке, а кому было невтерпеж, вылезали с ними в прибрежные кустики и предавались там ласкам.

Тесей отправился помогать гребцам – во время отплытия с Крита треснула мачта, и ее надо было починить. К тому же в двух местах была повреждена обшивка.

Кора услышала, как Ариадна подсела к рыжему горбуну Навсифою. Тот сидел у кормового весла. Ариадна говорила тихо, почти шепотом, Коре пришлось включить свой слух на полную мощность, но и то она скорее догадывалась, чем слышала, о чем разговаривала царевна со скромным кормчим.

– …Нет, – донеслось до Коры. – Я хочу знать твою самую главную мечту.

– Жениться.

– И ты знаешь, на ком?

– Она не выйдет за меня, потому что я урод.

– Потому что ты урод или потому что ты беден? Что случилось, если бы ты стал богатым?

– Тогда ее отдадут за меня. Но зачем ты задаешь такие вопросы, госпожа Ариадна?

– Я готова дать тебе деньги на выкуп твоей невесты.

– Нет. Это невозможно. Они очень богатые люди.

– Сколько?

– Полталанта серебра.

– У нас на Крите другие меры… Сколько это будет в деньгах?