позволите мне занять несколько минут вашего драгоценного времени?

Теперь все зависело от поведения констебля. Если он испугается и побежит прочь или начнет звать стражу, то Грини должен помочь Джейн с Алисой скрыться или прикрыть их от опасности. Но от фрейлины исходило такое спокойствие, ее добрым глазам так хотелось доверять… С ней можно было поделиться самыми жгучими тайнами.

Может быть, Брендбьюри и выслушает ее. Только бы благополучно прошли первые минуты!

— Вы говорите, — скрипучим голосом произнес констебль, — что вы приезжая?

— Я здесь по поручению несчастной женщины, матери, разлученной со своими детьми, — сказала Джейн. — Она желает припасть к вашим ногам.

— Не знаю я никакой несчастной женщины, — съежился констебль.

— Попробуйте поверить мне, сэр, — проникновенно сказала Джейн, глядя на констебля так, словно хотела его заколдовать. — И в доказательство моей искренности мне был дан этот перстень. Дан, чтобы показать его вам.

Джейн протянула Брендбьюри перстень королевы с резным изображением пальмовой ветви и рыцарского шлема — родового герба семейства Вудвилл, к которому принадлежала Елизавета. Над шлемом с ветвью был вырезан кабан с острыми клыками — герб правящей династии Йорков.

Алиса с интересом смотрела, как констебль берет перстень и внимательно его разглядывает. Ведь в то время визитных карточек не было, даже компьютеров не водилось — ну как людям друг друга узнавать? По паспорту? А если и паспорта не было?

Алиса подумала, что для мелкого дворянчика Брендбьюри гербы высокопоставленных особ, как дерево для дворняжки. Она уж и бегает вокруг, и обнюхивает, и ищет, кто из настоящих догов и сеттеров пометил это бревно.

— Это перстень королевы Елизаветы, — сообщил свой вердикт констебль. — Если только вы его не украли.

«Вот тут бы ему и показать визитную карточку», — подумала Алиса. Но Джейн ничуть не смутилась, а уверенно, хоть и негромко, произнесла:

— Вы могли видеть меня в свите ее величества.

— Ну, разумеется, разумеется, я польщен, — забормотал Брендбьюри.

— У ее величества беда, — сказала леди Джейн. — Ее дражайшая мать очень плоха и находится при смерти в Стратфордшире, в родовом поместье. Бабушка просила перед смертью привезти ей внуков. Попрощаться.

— Законное желание, — согласился констебль.

— Но есть одна трудность…

— Какая же именно?

— Ее внуки находятся в заточении в вашем замке.

— Ах да, да, припоминаю…

— Вы знали об этом?

— Я их вижу каждый день. Но нельзя сказать, что они находятся в заточении. О нет! Они ожидают коронации. Герцог Глостер только и ждет подходящего дня, чтобы выполнить обещание, данное им старшему брату.

— Но надо отвезти их к бабушке!

— Как можно? — опешил констебль. — Это же опасно! Они — достояние королевства!

И тут Алиса подумала: «Ведь уже половина Лондона знает, что по велению Ричарда брак Елизаветы признан незаконным. И не сегодня завтра об этом узнает и глупый констебль. Лучше было бы сказать ему об этом самим».

— Простите, сэр, — произнесла Алиса голосом послушной девочки, — но разве вам неизвестно, что обнаружилось, будто принцы — вовсе не принцы, а простые люди и не могут стать королями Англии?

— Ах, не может быть! — Сэр Брендбьюри был потрясен. — Это невозможно!

Но глазки у него были такие хитрые, что Алисе сразу стало ясно: врет уважаемый тюремщик.

Джейн быстро сообразила, что к чему, и продолжила:

— И очень скоро эти мальчики не будут представлять никакой ценности. Их просто выгонят из Тауэра, и дело с концом.

— Может быть, может быть, — согласился констебль.

— Но бабушка уже не увидит своих внуков, и это большое человеческое горе.

— О, как я сочувствую!.. — Тут констебль замолчал, подумал немного и спросил: — А может быть, и королева теперь уже не королева?

— Все может быть, — сказала Джейн.

Брендбьюри постучал донышком кружки о стол, и мальчишка принес всем полные кружки.

— А не хотите чего-нибудь покрепче? — спросила Джейн. — У нас есть деньги.

— А я не пью, — резко отказался Брендбьюри.

И тогда Джейн крикнула мальчишке, чтобы тот принес господину чарку настоящего лондонского джина.

Глазки констебля загорелись, и он признался:

— В моем положении я не могу себе этого позволить. Спасибо, добрая леди.

— Надо будет вывезти мальчиков из Тауэра, — твердо сказала Джейн.

Констебль допил джин, запил его элем и лишь потом сообразил, чего от него требует эта женщина.

— Как же это возможно?! — воскликнул он. — Мне отрубят голову.

Чтобы было понятнее, он даже провел ребром ладони по шее, и сам огорчился, чуть не заплакал.

— А ведь у вас трудное положение, — заметила Алиса.

— Ой и трудное, девочка, — пригорюнился констебль. — Тебе даже не понять.

— Всю жизнь вы честно трудитесь, а не можете купить себе дом, достойный детей и жены…

— И никакой надежды, — подхватил сэр Брендбьюри. — Даже если я заморю голодом всех заключенных, то не разбогатею. Кстати, вы знаете, какой указ пришел от принца Ричарда? Заключенного Генри Уайта, который что-то вез Генри Ричмонду, не кормить до полного прекращения в нем жизни, а все остальные его желания выполнять по мере возможности. Разве это не издевательство?

— Боюсь, что принца Ричарда сильно накажут, — нахмурилась Джейн. — Я вам это обещаю.

— Вы серьезно?

— Совершенно серьезно.

— Но мне это ничего не даст.

— А ведь королева могла бы решить все ваши проблемы, — осторожно произнесла Джейн.

— Как же?

— Сколько вам не хватает для покупки желанного дома?

— Ах, и не говорите! Четыреста фунтов!

— Это целое состояние.

— Это только мечта!

— От имени королевы предлагаю вам пятьсот фунтов стерлингов, — сказала Джейн, рассеянно глядя на воду Темзы.

— Ах! — воскликнул констебль. — Не смейтесь над бедным стариком!

— Никогда бы не посмела.

Констебль допил эль и с прискорбием заглянул в пустую чарку, где был джин.

Джейн тут же заказала ему еще джина.

— И что же я должен для вас сделать? — спросил Брендбьюри. — При условии, что освободить принцев я не смогу.

— И не надо, — успокоила его Джейн. — Нам нужно, чтобы вы всего лишь подменили их на то время, пока Эдуард и Ричард побудут у умирающей бабушки в Стратфордшире.

— Кем же я их подменю? Коровами?

И констебль захохотал, пораженный собственным остроумием.