наведет порчу на ваше величество или на драгоценных принцев?

— Как вам не стыдно! — воскликнула Лиззи. — Ведь вас, рыцарей, и близко не оказалось, когда на нас напал вепрь! Где вы были, дядя?

— Мне помешала эта девчонка! — рассердился Глостер. — Я бы убил зверя, а девчонка дала ему убежать. И не исключено, что кабан заколдованный и они с девчонкой заодно!

— Ну, отец! — закричал Эдуард. — Скажи, что это неправда!

— Мы подумали, — произнес король, глядя поверх голов, — мы подумали и решили, что девица, с готовностью помогшая нашему сыну победить дикого вепря, заслуживает того, чтобы быть приглашенной на пир в замке Ладлоу. Эта девица не кажется нам ведьмой и не пугает нас так, как испугала нашего уважаемого младшего брата Ричарда, который известен как смелый воин, но сегодня себя смелым воином проявить не успел, хотя и утверждает, что ему просто помешала именно эта девица: как тебя зовут?

— Алиса.

— Девица Алиса.

Придворные отлично поняли, что король издевается над братом, и с готовностью принялись смеяться. Они уже забыли, что сами струсили. А если тебе не хочется о чем-то вспоминать, то проще всего найти виноватого и вдоволь над ним посмеяться.

Герцог Глостер пришпорил коня, и тот отпрянул в сторону.

Король сказал:

— Пускай королева разузнает все о девице, и мы решим, какой награды она достойна.

Он хлестнул коня и выехал в центр поляны.

— Где наши загонщики? — громко спросил король. — Почему не спущены собаки? Вы что, не видите, что этот вепрь вот-вот уйдет? А ему уйти нельзя. У меня с ним свои счеты.

И сразу над притихшей было поляной разнесся шум. Даже собаки, которые и лаять не смели, чуя, как люди встревожены, заголосили, забрехали, загавкали, как самые обыкновенные дворняги.

Охота помчалась вперед и скрылась в лесу.

Во все стороны разбегались зайцы, волки, барсуки и олени, прятались в норах лисицы, а последний в тех краях медведь с перепугу нырнул в горную речку и сидел там в холодной воде, выставив наружу один лишь черный нос.

На опустевшей поляне остались только носилки королевы. Елизавета стояла рядом, тут же была и принцесса Лиззи. А вот принцы ускакали вслед за отцом.

— Я не люблю охоту, — произнесла королева Елизавета.

Она чем-то напоминала маму Алисы, только чуть постарше. Темные, тронутые сединой волосы были убраны под небольшую шапочку, расшитую бисером, серые глаза смотрели печально.

Алиса обратила внимание на то, что на кожаном, в серебряных бляшках поясе королевы висели ножны, откуда торчала рукоятка кинжала.

Королева перехватила взгляд Алисы и смущенно сказала:

— Я же на охоту поехала. А вдруг какой-нибудь зверь нападет? Да ты же видела!

Но Алиса не поверила королеве. Елизавета была напугана. Но напугал ее не вепрь. Или не только вепрь.

Алиса посмотрела на Лиззи.

Рыжая девушка перехватила ее взгляд и чуть заметно кивнула. Словно поняла, о чем думает Алиса.

Алисе вдруг пришла в голову странная мысль: ведь она была бы рада подружиться с этой рыжей принцессой. Она ее понимает. А как редко тебя понимают!

Но вернее всего, ничего из этого не выйдет. По очень простой причине: в следующий раз они увидятся в самое горькое для Лиззи время. Не все в нем понятно Алисе, но рыжую принцессу ждет большая беда.

— Ты меня слышишь? — донесся до Алисы голос королевы.

Она и в самом деле задумалась так глубоко, что не расслышала вопроса.

— Простите, ваше величество, — сказала Алиса.

— Ты не сказала нам, откуда родом и почему в этот ранний час оказалась совсем одна в этом лесу. Неужели твои родители так спокойно отпускают тебя одну? И в одежде мальчика. Нам это кажется странным.

— Если позволите, ваше величество, — ответила Алиса, — я вам все подробно расскажу, только чуть погодя. Но сейчас я могу лишь сказать, что никакая я не ведьма. Но я сирота. И живу неподалеку, у дальних родственников, которые не очень утруждают себя заботой о сироте. А мне это к лучшему. Я люблю бывать одна и не боюсь леса.

— Ой! — воскликнула Лиззи. — Ты не боишься волков?

— Волки нападают только на тех, кто их боится. А летом они вообще не опасны.

— А разбойники? — спросила королева.

— Ну какие здесь разбойники! — рассмеялась Алиса.

— А нечистая сила? — боязливо прошептала Лиззи.

— Нечистой силы я здесь не встречала. И даже очень удивилась, когда ваш дядя назвал меня ведьмой.

Издали донесся рев охотничьего рога. Видно, охотники ускакали уже далеко.

— Мой дядя, — сказала Лиззи, — нехороший человек. Я его не люблю. А ты хочешь посмотреть, как я вышиваю?

— С удовольствием, — согласилась Алиса.

— Тогда поедем в замок, — предложила принцесса. — Мама, можно Алиса поедет со мной в замок?

— Я согласна, — кивнула королева. — До обеда еще много времени. Наши охотники вернутся часа через три. Так что мы их обгоним и сможем отдохнуть без мужчин.

Алиса хотела сказать, что она спешит домой, но разве королевам говорят такие вещи? «Хорошо, — решила она, — я поеду с двумя Елизаветами в замок. Все равно не мешает поглядеть, как он устроен внутри. Заодно пускай они побольше расскажут мне о своей жизни и о родственниках».

— Ты поедешь с нами в носилках? — спросила Лиззи.

Алиса покосилась на несчастных носильщиков, которым придется тащить тяжелый паланкин по лесной дороге, и отказалась.

— А нет ли коня, на котором я могла бы доехать до замка? — спросила она.

— Чудесная мысль! — воскликнула Лиззи. — Мы с тобой поедем верхом!

— Лиззи, — с упреком сказала королева, — ты же знаешь, как я не люблю, когда ты скачешь верхом! С тех пор как тетя Матильда сломала шею, упав с коня, я переживаю, если вижу тебя в седле.

— Но я буду вместе с Алисой, — возразила Лиззи. — Что может со мной случиться?

— Ну как знаешь, — уступила королева и, усевшись в носилки, задвинула полог, чтобы не видеть ужасного зрелища — любимая дочка верхом на диком животном!

— Тебе сколько лет? — спросила Лиззи свою новую подругу.

— Уже двенадцать, — ответила Алиса. — Но у нас люди выше ростом, чем здесь, и мы быстрее растем.

— Это в каком графстве?

— Ты не знаешь. Далеко отсюда.

— Я все знаю, — обиделась Лиззи. — Я — настоящая принцесса и поэтому все знаю лучше, чем некоторые простолюдинки.

Она выразительно поглядела на Алису, но Алиса не стала спорить, а только улыбнулась, потому что совсем не страдала оттого, что временно оказалась сироткой.