вас позавтракать?

– Я трубочист, – вежливо сообщил человек в черном. – У меня сейчас второй завтрак. Меня ждет работа. Но сейчас мы вам поможем. Елена! Елена Константиновна!

Тотчас же занавеска, скрывавшая заднюю дверь, откинулась, и в помещение впорхнула молодая полная женщина в розовом в оборках платье до пола, с высоко, забранными кверху волосами, увенчанными высоким, усыпанным блестками гребнем.

– Ax, простите, – сказала полная дамочка. – Я зачиталась на кухне. Новый роман Тургенева! Вы любите Тургенева?

У меня вдруг возникло странное ощущение – настоящие ли люди нас здесь окружают? Может быть, это органчики, счастливые роботы?

– Что будем кушать? – спросила дамочка.

– А что есть? – спросила Ирка.

– Все зависит от того, сильно вы спешите или умеренно? Если сильно, то я предложу вам бутерброды с сыром, кофе с молоком и печенье.

Сенечка проглотил слюну.

– Но мы не очень спешим, – нашлась Ирка.

– Тогда – яичницу из трех яиц для каждого с ветчиной. Вы употребляете ветчину? Она немного жирная сегодня.

– Несите! – сказала Ирка.

– Одну минутку, рада вам услужить.

Дамочка побежала прочь, напевая на ходу. Черный трубочист поднялся из-за стола, положил на стол банкноту и ушел не попрощавшись.

– Я хочу жить в этом городе, – заявил Сенечка.

– Наверное, я сплю, – сказала Ирка. – Три яйца на каждого. Я, может, за всю жизнь три яйца съела.

– И я! И я! – засмеялся Сенечка.

– Интересно, а нам денег хватит? – испугался я. – А то мы можем провалить всю операцию.

– Наверное, хватит, – сказала Ирка.

– Одну минутку! – крикнула, высунувшись из-за занавески, хозяйка кафе. – Если хотите, можете посидеть на улице, я туда вам вынесу.

– А точно, интересно, – сказал Сенечка и первым пошел наружу.

Мы уселись за столиком. Я с удовольствием смотрел на моих спутников. Удивительно, как легко люди привыкают к хорошему. Мы сидели, словно благополучная семья из какой-то не читанной мною книжки. Светило мягкое солнце, улица, замощенная ровной, хорошо подобранной брусчаткой, была такой чистой, словно пол в доме. Недаром же все, кто слышал о Счастливом городе, мечтают в него попасть.

По улице изредка проходили люди, некоторые раскланивались с нами. Были они старомодны и казались актерами из старинной пьесы.

– Интересно, – произнес Сенечка, – а до спонсоров все люди так жили?

– По-разному, – сказала Ирка. Я понял, что и она толком не знает, как жили люди.

Из двери вышла с подносом хозяйка кафе.

Она поставила посреди нашего стола большую сковороду с яичницей, расставила тарелки и разложила вилки и ножи. Она собиралась уйти, но тут увидела, как Сеня уже старается подцепить вилкой край яичницы.

Вдруг милая женщина густо покраснела и прошептала:

– Вы с ума сошли! Не трогайте! Не смейте!

Удивленный Сенечка спрятал руки под стол, решив, что женщину испугали его перепонки. Но причина ее волнения заключалась в другом.

Женщина удивленно взмахнула пухлыми ручками:

– Вы что, первый раз в ресторане?

– Чем мальчик вас рассердил? – спросил я.

– Куда он вилкой тычет, а? Он что, копию захотел испакостить? А где я новую достану, я вас спрашиваю? Меня же без копий закроют!

– А что же нам есть? – спросила Ирка.

– Сейчас я хлеб принесу, – ответила пухлая дамочка. – А если кто голодный, то могу чаю дать, с овсянкой. От меня голодными не уйдете, не то что из «Савоя». Там только копии – вы представляете!

Я протянул руку и потрогал яичницу. Яичница была холодной и скользкой. Она была сделана из пластика.

– Но зачем вы нас обманываете? – удивился я. – Ведь вы же деньги все равно за яичницу возьмете?

– Не за поросенка же брать! Я вам его не носила.

– Кого вы обманываете?

– Я никого не обманываю! – Пухлая женщина была в гневе. – Я выполняю распоряжение Управления общественного питания Аркадии, которое гласит: «В случае нехватки пищевого продукта или товара приказано заменять его соответствующим муляжом с внешним правдоподобием».

– Но зачем?

– А если оттуда посмотрят? – спросила хозяйка кафе, понизив голос и движением головы показав на башню.

– Ясно, – сказала Ирка, которая соображает быстрее меня, – несите кашу и чай. Не тронем мы вашу яичницу. А у вас большая нехватка?

– И не говорите! Всего не завозят!

Поклонившись, хозяйка с облегчением отошла от нашего столика. Она принесла холодную липкую овсянку и теплую воду – чай, затем остановилась у стены и стала глядеть на нас, не отрываясь. Встретив мой вопросительный взгляд, она произнесла:

– Приходится смотреть. На прошлой неделе тарелку унесли. А что касается чашек, то это просто катастрофа. Нет, я никого не обвиняю, но такой дефицит чашек, что люди идут на преступление. Правда?

– Мы приезжие, – сказал я мрачно. Овсянка была недосоленной, невкусной, словно приготовленной из опилок.

– Знаем мы таких приезжих, – ответила хозяйка кафе.

Взяла эта женщина с нас за невкусный завтрак по шесть рублей – почти все деньги, что нам дал возница.

– В конце концов, – сказала Ирка, – это даже смешно. Ты что, в самом деле поверил, что в нашей стране может быть счастливый город?

Я не ответил.

– А зачем она яйца обещала? – спросил Сенечка.

– Потому что она играет в кафе, – сказала ему Ирка.

И я подумал, что она права. Ведь мы же в городе, который придуман и сделан спонсорами, а спонсорам вряд ли есть дело, счастливы ли на самом деле жители этого города.

«Гастроном „Изобилие“ – увидел я вывеску над первым этажом другого дома.

Туда входили люди с пустыми сумками, а выносили полные. Сами сумки были очень красивы: на них были изображены всяческие продукты.

Передняя стена магазина была прозрачной, а внутри горел яркий свет, так что он был похож на аквариум, в котором плавали рыбки.

Мы стояли снаружи, не заходя в магазин, и смотрели, как люди входят в гастроном, подходят к витринам, рассматривают лежащие там товары.

Мне захотелось рассмотреть магазин изнутри, и я предложил моим спутникам составить мне компанию.

Небольшая очередь из прилично одетых по моде Счастливого города людей стояла возле витрины, в которой лежали колбасы разной толщины и цвета. Продавщица в белом переднике и белой кружевной