Какой-то переполох и крики перед гостиницей привлекли внимание Ингри; он подошёл к занавешенному окну и выглянул наружу. Открытая тележка, запряжённая парой приземистых лошадок, приткнулась к обочине: одно колесо у неё слетело, заставив тележку пьяно накрениться. Фонари на тележке раскачивались, тени плясали по стенам домов. Решительный женский голос сказал:
— Ничего страшного, голубушка. Бернан всё сейчас починит. Вот поэтому-то я…
— Велела захватить ящик с инструментами, — закончил за говорившую усталый мужской голос откуда-то из-за тележки. — Сейчас я до него доберусь, только вот это вытащу.
Появился слуга и подставил к накренившейся тележке деревянную лесенку. Вместе со служанкой они помогли спуститься на землю невысокой кругленькой фигуре, закутанной в плащ.
Ингри отвернулся от окна, безразлично подумав, что поздним путешественникам будет нелегко сегодня найти приют в Реддайке. Дородный придворный осушил свою кружку, рыгнул и спросил у трактирщика, как пройти в уборную. Пошатываясь, он двинулся впереди Ингри по коридору.
Туда как раз вошла женщина в плаще; её служанка что-то искала на полу, ругаясь себе под нос и загородив проход. Необъятных размеров плащ на женщине был в дорожной грязи, да и вообще видал лучшие дни.
Дородный придворный разразился руганью и заорал:
— Прочь с дороги, ты, толстая свинья!
Из складок плаща донеслось возмущённое «Ха!», женщина откинула капюшон и наградила наглеца уничтожающим взглядом. Её нельзя было назвать ни юной, ни старой; вьющиеся светлые волосы матроны выбились из косы и свирепо торчали во все стороны, образуя нимб вокруг раскрасневшегося то ли от оскорбления, то ли от вечерней прохлады лица. Ингри насторожился: люди Болесо были не из тех, кому простолюдины могли противоречить, не опасаясь насилия. Однако глупая женщина словно не замечала кольчуги и меча, да и размеров противника и его сомнительной трезвости тоже.
Женщина расстегнула пряжку на плече и позволила плащу соскользнуть на пол; она оказалась одета в зелёное облачение ордена Матери… и была вовсе не толстой, а очень беременной. Если это акушерка- дедикат, подумал Ингри, то ей очень скоро понадобятся её собственные услуги. Женщина похлопала себя по плечу и зловеще откашлялась.
— Видишь это, молодой человек? Или ты так пьян, что у тебя глаза смотрят в разные стороны?
— Что я должен видеть? — буркнул дородный придворный, на которого какая-то нищая беременная акушерка не произвела никакого впечатления.
Женщина взглянула на своё обтянутое зелёной тканью плечо и раздражённо надула губы.
— Ох, проклятие! Херги, — она обернулась к служанке, которая только что поднялась на ноги, — они снова свалились! Надеюсь, я не потеряла их на дороге…
— Они у меня, госпожа, — пропыхтела служанка. — Сейчас я их приколю. Снова.
В руках служанка сжимала не один, а целых два шнура, говорящих о высоком ранге жрицы, и, высунув кончик языка, принялась прилаживать их на положенное почётное место. Зелёно-жёлто-золотой шнур говорил о том, что женщина — целительница ордена Матери; другой — бело-серебряный — принадлежал волшебнице ордена Бастарда. При виде первого придворный Болесо если и не проявил уважения, то всё же насторожился; однако именно второй заставил его побледнеть.
Губы Ингри раздвинула первая за этот день улыбка. Он похлопал по плечу придворного.
— Лучше извинитесь перед просвещённой госпожой, а потом дайте ей пройти.
Толстяк скривился.
— Не может быть, чтобы это были её шнуры!
Кровь, похоже, отхлынула не только от его лица, но и от мозгов.
«Тому, кто не хочет признать ошибку, суждено её повторить…»
Ингри предусмотрительно отодвинулся в глубь коридора; это, кстати, позволяло ему лучше видеть то, что должно было последовать.
— У меня нет времени возиться с тобой, — раздражённо бросила волшебница. — Если ты желаешь вести себя как в свинарнике, то свиньёй ты и будешь до тех пор, пока не научишься приличным манерам. — Она взмахнула рукой, и Ингри с трудом удержался от того, чтобы не пригнуться. Его нисколько не удивило, когда толстяк упал на четвереньки, а его отчаянный крик перешёл в хрюканье. Волшебница фыркнула, подобрала юбки и ловко обошла его. Её служанка, качая головой, подняла плащ и последовала за госпожой. Ингри вежливо поклонился женщинам и двинулся следом за ними, не обращая внимания на отчаянное копошение на полу. Двое солдат обеспокоенно выглянули в дверь.
— Простите меня, просвещённая, — любезно обратился к жрице Ингри, — но долго ли продлится ваш весьма наглядный урок? Я спрашиваю только потому, что завтра утром этот человек должен быть в силах сидеть в седле.
Светловолосая женщина, нахмурившись, обернулась к нему; пряди её волос, казалось, старались разлететься во всех направлениях.
— Это ваш человек?
— Не совсем. И хотя я не несу ответственности за его поведение, я несу ответственность за то, чтобы он прибыл по назначению.
— Ах… Ну ладно, я, конечно, верну ему человеческий облик, прежде чем уеду. Да и вообще чары сами по себе утратят силу через несколько часов. А пока пусть остальные извлекут урок. Понимаете, я очень спешу. В Реддайк прибыла торжественная процессия, сопровождающая принца Болесо, который, как говорят, был убит. Вы не видели кортеж? Я ищу командира.
Ингри коротко поклонился.
— Вы его нашли. Я Ингри кин Волфклиф, к вашим услугам и к услугам богов, которым вы служите, просвещённая.
Долгое мгновение женщина пристально смотрела на Ингри.
— Да, так и есть, — сказала она наконец. — Хорошо. Та молодая женщина, Йяда ди Кастос… Вы знаете, что с ней сталось?
— Она на моём попечении.
— Вот как? — Взгляд стал ещё более пронзительным. — Где она?
— Ей отведены комнаты на втором этаже этой гостиницы.
Служанка с облегчением вздохнула; волшебница бросила на неё полный триумфа взгляд.
— Три — волшебное число, — пробормотала она. — Разве я не говорила?
— В этом городе всего три гостиницы, — рассудительно ответила служанка.
— Не посланы ли вы храмом, — с надеждой спросил Ингри, — чтобы взять всё в свои руки?
«И освободить от ответственности меня».
— Нет… по правде говоря, нет. Но я должна её увидеть.
Ингри заколебался.
— Кто она вам? Или вы ей?
— Старая приятельница, если она меня ещё помнит. Я просвещённая Халлана. Я узнала о её затруднительном положении, когда новость насчёт принца дошла до моей семинарии в Сатлифе… То есть мы узнали об убийстве Болесо и о предполагаемой виновнице, так что я решила, что она в затруднительном положении. — Взгляд, который женщина всё ещё устремляла на Ингри, не стал более доброжелательным. — Мы были уверены, что кортеж поедет этой дорогой, но я опасалась, что нам придётся догонять его.
Семинария в Сатлифе, городе милях в двадцати пяти к югу от Реддайка, была знаменита своими целителями и врачами; жрица, накануне наложившая шов на рану Ингри, должно быть, научилась своему искусству именно там. Ингри мог бы обшарить три соседних графства в поисках храмового волшебника и даже не подумать о том, чтобы заглянуть в Сатлиф… Вместо этого волшебница сама нашла его.
Может ли она чувствовать присутствие его волка? Несчастье навлёк на Ингри храмовый волшебник, а позже другой храмовый волшебник помог ему научиться держать зверя связанным. Не может ли случиться, что эта женщина послана… кем или чем, Ингри и предположить не мог, — чтобы помочь Йяде связать её леопарда? Каким бы невероятным ни казалось прибытие волшебницы, едва ли оно было совпадением… Мысль об этом заставила Ингри внутренне ощетиниться. Если уж на то пошло, он предпочёл бы совпадение.
