Кэсерил подпрыгнул и, болтая в воздухе босыми ногами, перекинул тело через край дыры. Туман был такой густой, что двора не разглядеть. Наверное, светает или только-только рассвело, решил Кэсерил. В это серое утро поздней осени некоторые слуги уже должны были подняться. Вороны, вылетая через дыру один за другим, торжественно последовали за Кэсерилом. Они уселись на крыше и, повернув головы, наблюдали за его манёврами.

Он чувствовал на себе их взгляды, когда прыгал на крышу жилого корпуса замка. Они словно ждали его падения, чтобы отомстить за гибель сородича. Должно быть, представляли себе, как ноги Кэсерила соскользнут и он, размахивая руками, полетит вниз к поджидающей на булыжниках смерти. От боли в животе у него снова перехватило дыхание. Смерти он не боялся, может быть, даже и не сопротивлялся бы, а просто спрыгнул вниз — но пугала возможность остаться в живых после падения, калекой с переломанными костями. Только это заставляло его осторожно продвигаться в поисках незапертого мансардного окна. В тумане Кэсерил не мог разобрать, из какого именно окна он выбрался вчера, и пробовал на прочность задвижки каждого. Окно к тому же могли запереть уже после его ухода. Вороны следовали за ним вдоль водосточной трубы, перелетая с места на место. Туман серебристыми капельками оседал на лице, волосах, бороде. Четвёртое окно приветливо распахнулось под его рукой. Кэсерил скользнул внутрь, еле успев прикрыть его за собой — вовремя, чтобы избавиться от своего одетого в чёрное эскорта, два первых представителя которого уже сунулись было внутрь. Одна птица ударилась в стекло грудью.

Спустившись по лестнице к своей спальне и не встретив никого по пути, Кэсерил ввалился в комнату и запер за собой дверь. Покрытый холодным потом, мучимый жуткими спазмами в животе, он достал ночной горшок, куда из него изверглись вселяющие ужас огромные сгустки крови. Его руки дрожали, когда он мылся в умывальнике. Открыв окно, чтобы выплеснуть из тазика наружу кровавую воду, он вспугнул с каменного карниза пару мрачных воронов. Кэсерил крепко запер окно на задвижку.

Покачиваясь и еле держась на ногах, словно пьяный, он подошёл к постели и, рухнув, завернулся в покрывало. Так и лежал, весь дрожа, пока не услышал шаги и тихие голоса разносивших воду, полотенца и ночные горшки слуг.

Проснулась ли уже Исель, чтобы умываться, одеваться и примерять украшения для своей ужасной свадьбы с Дондо? Спала ли она вообще? Или проплакала всю ночь, моля богов о смерти? Он должен подняться наверх, чтобы оказать посильную помощь. Нашла ли Бетрис другой нож?

«Я не вынесу этого».

Он сжался в комок и закрыл глаза.

Кэсерил ещё лежал в постели, прерывисто дыша, чуть не всхлипывая, когда в коридоре раздались тяжёлые шаги и его дверь с шумом распахнулась. Голос канцлера ди Джиронала прорычал:

— Я знаю — это он! Это должен быть он!

Шаги остановились в изножье кровати, и кто-то сорвал с Кэсерила покрывало. Он повернулся и увидел над собой застывшее в изумлении седобородое лицо ди Джиронала.

— Ты жив! — воскликнул тот. В его голосе звучало негодование.

Полдюжины придворных, в которых Кэсерил узнал приспешников Дондо, склонились над кроватью. Их руки лежали на рукоятях мечей, словно собираясь исправить эту ошибку. Рей Орико, в ночной рубашке, в стареньком плаще, который он придерживал руками у горла, стоял позади остальных. Орико выглядел… странно. Кэсерил сморгнул и протёр глаза. Некое подобие ауры окружало рея, но не светлой, а тёмной. Орико был словно окружён темнотой — облаком или туманом. Эта аура следовала за всеми его движениями, словно одеяние.

Ди Джиронал прикусил губу. Глаза его прожигали лицо Кэсерила.

— Если не ты, то кто? Должен же был кто-то… кто-то близкий к… Чёртова девчонка! Гнусная маленькая убийца! — Он резко повернулся и вылетел прочь, коротким жестом приказав своим людям следовать за собой.

— Что случилось? — приподнявшись, спросил Кэсерил у Орико, который тоже собрался выходить.

Орико обернулся и, разведя руками, недоумённо ответил:

— Свадьба отменяется. Дондо ди Джиронал около полуночи был убит при помощи смертельной магии.

Кэсерил открыл рот, но всё, что он смог сказать, было слабое «ох». Изумлённый, он упал на подушки, а Орико поспешил за своим канцлером.

«Я не понимаю».

«Если Дондо убит, а я жив… значит, мне не было даровано чудо смерти. Но ведь Дондо убит! Как?»

Только если кто-то вырвал Кэсерила из лап смерти и сам занял его место. Внезапно он пришёл к тому же выводу, что и ди Джиронал.

«Бетрис?»

«Нет, о нет!»

Он вскочил с постели, тяжело упал на пол, но упрямо поднялся на ноги и потащился за разъярёнными и обескураженными придворными.

Поднявшись в свой забитый людьми кабинет, он услышал рёв ди Джиронала.

— Тогда вытащите её сюда, чтобы я сам мог увидеть её! — рычал тот на взлохмаченную и перепуганную Нан ди Врит, которая закрывала собой проход в покои девушек, грудью защищая от врага последние рубежи. Кэсерил чуть не вскрикнул от облегчения, увидев за спиной Нан сердито нахмурившуюся Бетрис. Если Нан ди Врит была в ночной рубашке, то девушка была полностью одета — в том же зелёном платье, что и накануне вечером, бледная и осунувшаяся.

«Спала ли она? Но она жива! Жива!»

— С какой стати вы подняли такой шум, милорд? — холодно спросила она. — Это совершенно неуместно и несвоевременно.

Рот ди Джиронала приоткрылся, он подался назад. Потом стиснул зубы.

— Где принцесса? Я должен её видеть!

— Она уснула впервые за несколько дней. И я не собираюсь её беспокоить и никому не позволю это сделать. Скоро ей предстоит сменить сон на кошмар наяву! — Ноздри Бетрис затрепетали от неприкрытой враждебности.

Ди Джиронал выпрямился и напрягся.

— Разбудите её, — прошипел он. — Вы можете разбудить её?

«Великие боги! Неужели Исель?..»

Но прежде, чем новый ужас сдавил горло Кэсерила, появилась Исель собственной персоной. Отодвинув своих дам, она решительным шагом подошла прямо к ди Джироналу.

— Я не сплю. Что вы хотите, милорд? — Она кинула взгляд на стоявшего у двери своего брата Орико, затем снова посмотрела на ди Джиронала. Брови её сошлись на переносице, во взгляде забрезжило понимание. Не задав ни единого вопроса, она знала теперь, чья сила принуждала её к нежеланной свадьбе.

Ди Джиронал смотрел то на одну, то на другую женщину — все были бесспорно живы и вполне самостоятельно стояли перед ним. Затем он повернулся к Кэсерилу, который не отрывал глаз от Исель. Вокруг неё тоже была аура, но не такая, как у Орико, а более беспокойная, в ней смешались глубокие тёмные и светящиеся бледно-голубые пятна, как сполохи в ночном небе далёкого юга, виденном им однажды.

— Кем бы он ни был, — процедил ди Джиронал, — где бы он ни находился, но я найду труп этого мерзкого труса, даже если мне придётся перевернуть весь Шалион.

— И что тогда? — спросил Орико, потерев небритую щёку. — Повесить его?

Он иронично вздёрнул бровь, глядя на бледное от ярости лицо ди Джиронала. Тот стремительно вышел — Кэсерил еле успел подвинуться, чтобы освободить ему путь. Переводя взгляд с Исель на Орико и обратно, он всё сравнивал свои… галлюцинации? Больше ни у кого он не видел ни подобного свечения, ни хотя бы тени вокруг.

«Может, я болен? Может, сошёл с ума?»

— Кэсерил, — нетерпеливо спросила Исель, как только мужчины ушли, а Нан спешно закрыла за ними дверь, — что случилось?