Кэсерил не был уверен, да и вряд ли это имело какое-то значение в данной ситуации). Дондо же явно надеется занять тело своего врага, предоставив демону душу одного Кэсерила. Желает остаться, так сказать, во плоти. Таким образом, цели Дондо несколько расходятся с целями демона. Демон будет рад, если Кэсерил просто умрёт. Дондо жаждет убийства.
Лёжа на камнях совершенно без сил, Кэсерил чувствовал, как под веками собираются слёзы. Он услышал, что шум вокруг затихает. Чья-то рука дотронулась до его локтя. Встревоженный голос Фойкса спросил:
— Милорд? Милорд, вы ранены?
— Нет… не оружием, — выдавил Кэсерил. Подняв голову, он моргнул и потянулся за мечом, но тут же отдёрнул руку и изумлённо уставился на обожжённые пальцы. Сталь была горячей. С другой стороны подошёл Ферда, и братья вдвоём помогли ему подняться на ноги. Кэсерил стоял, всё ещё сотрясаясь от дрожи.
— Вы уверены, что всё в порядке? — недоверчиво спросил Ферда. — Та темноволосая леди в Кардегоссе обещала, что принцесса отрежет нам уши, если мы не привезём вас обратно живым.
— Да, — поддакнул Фойкс, — а
— Ваши шкуры пока в безопасности. — Кэсерил потёр слезящиеся глаза и, кое-как выпрямившись, огляделся по сторонам. Грум с сержантской выправкой прохаживался с обнажённым мечом около полудюжины лежавших на земле лицом вниз врагов. Ещё три бандита, стонущие в крови, сидели, прислонясь спинами к стене конюшни. Другой сержант подтаскивал к ним тело мёртвого лучника.
Кэсерил посмотрел на ди Джоала. Они не обменялись ни единым словом за эту короткую встречу. Кэсерил очень жалел, что его меч пронзил лживое горло головореза. Его присутствие здесь говорило о многом, но ничего не подтверждало. Был ли он посланцем ди Джиронала или действовал сам по себе?
— Где главарь? Я хочу его допросить.
— Вон там, милорд, — показал Фойкс, — но, боюсь, он ничего не скажет.
Бергон отъехал от неподвижного тела — увы, это был седой управляющий.
Ферда смущённо пробормотал виноватым голосом:
— Он неистово дрался и не собирался сдаваться. Он ранил двух наших грумов, и Фойкс был вынужден уложить его из арбалета.
— Вы думаете, это был настоящий управляющий, милорд? — добавил Фойкс.
— Нет.
Бергон, держа меч в руке, подошёл к Кэсерилу и озабоченно спросил:
— Что нам теперь делать, Кэс?
Призрак женщины, немного успокоившийся, теперь настойчиво звал Кэсерила к воротам. Один из призраков-мужчин с той же настойчивостью указывал на дверь в дом.
— Я… я сейчас.
— Что? — переспросил Бергон.
Кэсерил отвёл глаза от того, что видел только он один.
— Заприте их, — он кивнул на уцелевших противников, — в стойле и поставьте охрану. Всех вместе, раненых тоже. Мы займёмся ими потом, сначала нужно перевязать наших. Затем послать кого-нибудь всё здесь осмотреть. Может, здесь что-то спрятано. Или… или кто-то. Или… ну, не знаю. — Он снова посмотрел в сторону ворот, где его ждала женщина-призрак. — Фойкс, возьми оружие и следуй за мной.
— Может, нам взять ещё людей, милорд?
— Нет, не думаю…
Оставив Бергона и Ферду обыскивать крепость, Кэсерил наконец пошёл к воротам. Фойкс последовал за ним, удивлённо глядя, как его лорд, не колеблясь, свернул на тропинку, ведущую в сосновую рощу. Карканье ворон становилось всё громче. Кэсерил обхватил себя за плечи. Тропинка вывела к краю оврага.
— Ад Бастарда, — потрясённо прошептал Фойкс. Он опустил арбалет и осенил себя священным знаком.
Они нашли тела.
Трупы лежали внизу, в овраге, на куче скопившихся за годы кухонных отбросов и навоза из конюшен — один молодой мужчина, двое постарше. В этом удалённом от городов местечке было невозможно отличить слугу от господина по одежде, так как почти все носили кожаные и шерстяные вещи. Женщина средних лет, обнажённая, мальчик лет пяти — оба изуродованные и, возможно, изнасилованные. Тела сбросили в овраг примерно день назад, решил Кэсерил, судя по тому, что успели сделать с ними вороны. Призрак женщины беззвучно всхлипывал, призрак-ребёнок прижался к ней и плакал. Они не были отвержены богами, просто растерялись, ещё не осознали своей смерти и не могли найти путь без соответствующей церемонии.
Кэсерил встал на колени и прошептал:
— Леди. Если я жив и нахожусь здесь, то и ты тоже. Дай упокоение этим бедным душам.
Выражение лиц призраков резко изменилось, из печального сделавшись удивлённым; бестелесные формы засияли, как солнечные лучи в высоких перистых облаках, затем исчезли.
Простояв так с минуту, Кэсерил сказал:
— Помоги мне встать, пожалуйста.
Сбитый с толку Фойкс поднял его, поддерживая под локоть. Кэсерил повернулся и пошёл обратно.
— Милорд, может, поищем вокруг? Вдруг ещё кто остался?
— Нет, это всё.
Фойкс молча последовал за ним.
Во дворе они увидели выходивших из главных дверей здания Ферду и вооружённого грума.
— Нашли кого-нибудь ещё? — спросил Кэсерил.
— Нет, милорд.
Рядом с дверью всё ещё летал призрак молодого мужчины, хотя его светящееся тело, казалось, вот- вот исчезнет, словно унесённый ветром дымок. Он дрожал, будто в агонии, призывая Кэсерила войти. Что за дело не давало ему броситься в распахнутые объятия богини и удерживало в этом мире?
— Да-да, я иду, — сказал ему Кэсерил.
Призрак скользнул внутрь, Кэсерил махнул рукой Фойксу и Ферде, непонимающе таращившимся на него, чтобы шли за ним. Пройдя через холл по коридору, затем через кухню и вниз по тёмной деревянной лестнице, они обнаружили каменную стену кладовки.
— Вы здесь смотрели? — спросил Кэсерил, обернувшись.
— Да, милорд, — ответил Ферда.
— Дайте больше света. — Он внимательно посмотрел на призрак, который теперь возбуждённо кружил по комнате по всё сужающейся спирали. — Отодвиньте бочки.
Фойкс откатил бочки в сторону. Ферда вернулся из кухни с подсвечником, в котором ярким пламенем горели несколько толстых свечей. Под бочками на полу они обнаружили крышку люка с массивным железным кольцом посередине. Кэсерил снова сделал знак Фойксу; юноша ухватился за кольцо и, потянув, сдвинул крышку в сторону — под ней уходили вниз узкие ступеньки. Из темноты донёсся слабый крик.
Призрак наклонился к Кэсерилу, словно целуя его лоб, ладони и ноги, затем устремился в вечность. Голубое сияние ещё мгновение сохранялось перед внутренним взором и исчезло. Ферда с подсвечником в одной руке и мечом в другой начал осторожно спускаться по лесенке.
В подвале послышались шум и голоса. Вскоре Ферда высунулся из люка и помог выбраться растрёпанному толстому старику с лицом, покрытым синяками и кровоподтёками. За ним один за другим, плача от радости, выбралась ещё дюжина избитых людей.
Освобождённые узники тут же принялись засыпать Ферду и Фойкса вопросами и рассказами о происшедших событиях. Кэсерил скромно стоял в сторонке, прислонившись к бочке, и мысленно складывал воедино все детали головоломки. Толстый старик оказался настоящим кастилларом ди Заваром, обезумевшая от перенесённых переживаний пожилая женщина — его женой, а двое подростков — сыном и дочерью (как подумал Кэсерил, девочка была невероятно худой). Остальные были слуги и приживалы.
