Это станет неразрешимой проблемой!
«Нужно… – подумала она. – Мне нужно найти способ развеять злые чары, овладевшие им. Если он снова станет человеком, мы сможем расти одновременно!»
Да, разумеется… но что она в этом случае будет делать с Себастьяном? В настоящее время, когда он приобретает вид мешка с песком, его легко спрятать на дне чемодана. Но все будет совсем иначе, когда юный мексиканец станет настоящим подростком! Как Пегги объяснит его присутствие своим родителям? Ведь ему надо будет где-то жить, есть, одеваться…
«Как сложна жизнь в четырнадцать лет!» – зевнула она. И уснула на этой мысли.
Гнев над равниной
Они проснулись на рассвете. Бледный оранжевый свет заливал часть пещеры. Это мог быть и закат, кто знает?
– Все дело в ветре, – объяснил Шин. – Он дует не в нашу сторону, поэтому солнце остается там и послушно ждет, когда новый шквал подтолкнет его. Если не поднимется ветер, солнце может месяцами стоять на одном и том же месте.
– Ты отведешь нас к горе, где прячется бабочка, – решила Пегги. – Я попытаюсь вступить с нею в контакт.
– Хорошо, – согласился Шин Доггерти. – Но если нам встретятся жители деревни, спрячь лицо. Они не должны тебя узнать. Я уже говорил: они тебя ненавидят.
Прежде чем отправиться в путь, Себастьян сходил на речку и искупался. И только его необыкновенная сила помогла ему удержаться против натиска яростного течения.
– Ни за что не приближайся к реке! – отряхиваясь, крикнул он Пегги. – Черт возьми! Мне показалось, что три невидимых русалки вцепились мне в ноги и потащили на дно!
– Я предупреждал, – торжествовал Шин. – Если захочется пить, лучше найти лужу или фонтан. Это безопаснее.
Шагая гуськом, они вышли на окутанную туманом равнину. Вокруг порхали птицы и слушали их.
– Ничего не говорите, – прошептал Шин. – Иначе они поспешат разнести ваши слова повсюду, и нас обнаружат.
–
У тумана был запах ананаса.
– Некоторые утверждают, что можно насытиться, всего лишь вдохнув его, – шепнул Шин. – Не знаю, правда ли это.
Продвигаться вперед было трудно, потому что щекотная трава без конца развязывала у них шнурки. Когда ей это удалось, живая лужайка принялась изо всех сил стягивать с ног пришельцев обувь, затем начала срывать носки. Чтобы вернуть обувь, приходилось часто опускаться на землю и бороться с травой. Пегги еле отвоевала у травы свои носочки.
– Трава хочет совсем нас разуть, чтобы удобнее было щекотать нам ноги, – проворчал Шин. – Если ей это удастся, мы будем хохотать до упаду и не сможем и шагу сделать.
Эта ежесекундная борьба замедляла продвижение группы. Голубой пес, потеряв терпение, начал бросаться на недружелюбную лужайку.
Когда они выбирались из маленького овражка, Шин знаком приказал им лечь ничком. По равнине передвигался отряд вооруженных людей. Они несли зажженные факелы и большие луки. Среди них Пегги узнала нескольких жителей Шака-Кандарека, в частности булочника и мясника. Они шли твердой походкой, и вид и них был свирепый.
– Это ударный батальон, – прошептал Шин Пегги на ухо. – Они хотят выкурить бабочку из убежища и заставить ее взлететь.
Девочка напряглась. В облике охотников было нечто ужасное, они напоминали первобытных людей.
«Странно! – подумала она. – Такое впечатление, что они деградировали с тех пор, как попали в подземное царство. Их волосы похожи на траву. Борода на щеках напоминает шипы розовых кустов! А если это превращение?»
Воины направлялись к скалистому холму, вершина которого была затянута туманом. Приблизившись к подножию этой уменьшенной копии горы, они стали издавать воинственные крики и бряцать оружием.
– Они пытаются напугать бабочку, – вздохнул Шин. – Не дают ей никакой передышки. Стоит ей опуститься куда-нибудь для восстановления сил, охотники начинают обстреливать ее из луков, заставляя снова летать.
– Ужасно! – воскликнула Пегги. – Бедная, она, наверное, совсем измучена.
– Да, – согласился Шин Доггерти. – Я попытался их образумить, но они будто сошли с ума. Ежедневно требуют порцию счастья. Говорят, что это элементарное право, которого их нельзя лишить.
Охотники натянули луки и выстрелили в сторону горы. Зажженные стрелы с хлопаньем рассекали воздух.
И такая карусель длилась несколько минут. Мужчины воодушевлялись, оглашая пространство воинственными криками. Наконец, когда холм был уже окутан черным дымом, бабочка выбралась из тайного убежища. Ее вид вызывал жалость.
– Ох! – простонала Пегги. – Она стала меньше, а края крылышек совсем испорчены. Даже цвет стал бледнее.
– Это правда, – подтвердил голубой пес. – Она выглядит больной. Похожа на старую бумажную салфетку, в которую высморкались раз сорок!
Вояки снова огласили равнину торжествующими криками. Они упорно продолжали стрелять из луков по фантастической бабочке, чтобы помешать ей вернуться назад, в укрытие.
Бабочка медленно планировала, не зная, куда деться. Единственное, что волновало бедняжку, было желание оказаться подальше от обстрела. Ее тень была теперь не такой большой, как раньше.
– Бедняжка! – вздохнула Пегги. – Надо найти способ помочь ей любой ценой.
– Конечно, – отозвался Шин. – При таком обращении она долго не протянет. Через несколько недель она станет совсем маленькой. Не давая ей времени восстановиться, люди погубят ее.
Пегги зажмурилась. На лугу группы мужчин и женщин в беспорядке гнались за перемещающейся тенью. Как только она их накрывала, люди начинали смеяться и плакать от радости. Случалось, что во время давки они затаптывали кого-нибудь, но совсем не обращали на это внимания.
Пегги прищурилась, чтобы лучше разглядеть бабочку. Никогда прежде странные символические знаки, нарисованные на ее крыльях, не были такими размытыми.
«Такое впечатление, что стирается звездная карта», – подумала девочка, и ее сердце сжалось от дурного предчувствия.
Если она не вмешается немедленно, бабочка вскоре погибнет.
Плачь, бабочка, плачь…
Бабочка летела зигзагами, как будто ей было трудно ориентироваться. Пегги Сью поняла, что она пытается скрыться от солнечного света. Затерявшись в темноте, она тут же перестанет отбрасывать тень на землю, и люди оставят ее в покое.
Увы, вояки разгадали стратегию бабочки. Строй лучников разместился на границе тьмы. Всякий раз, когда насекомое пыталось приблизиться к ночной зоне, они поднимали свои луки и выпускали вверх потоки горящих стрел. Тогда бабочка, в страхе обжечь крылья, поворачивала назад.
Пегги и ее друзья беспомощно наблюдали за этой жестокой игрой.
Вдруг, словно не выдержав издевательств, бабочка утратила цвет. На секунду Пегги подумала, что она станет невидимой, но произошло что-то другое. Едва бабочка окрасилась в белый цвет, как мелкая ледяная пудра слетела с ее крыльев и заполнила всю пещеру.
–
– Это слезы! – завыл голубой пес. – Снег… Нет, это печаль бабочки!
Хлопая крыльями, насекомое разбрасывало снежные хлопья во все стороны, и казалось, метель никогда
