Через шесть месяцев учитель изжарится на электрическом стуле. Его жена покончит самоубийством в тот же день, когда в дверь их супружеского жилища постучится полиция с ордером на арест.
Он станет долго твердить о своей невиновности, потом от отчаяния впадет в апатию, превратится в безумца или лунатика, одержимого галлюцинациями и неспособного отвечать на вопросы обвинения. И тем не менее психиатрическая экспертиза признает его вменяемым, и на приговор суда не смогут повлиять никакие смягчающие обстоятельства.
Джейн мечется в своей кровати. Жарко, душно. Наконец она вырывается из глубин забытья, широко открывает глаза и вспоминает сон.
Ведь это был сон, всего лишь сон?
ГЛАВА 12
На следующее утро Джейн не терпелось рассказать Саре привидевшийся ей ночью кошмар. Каждая деталь впечаталась в ее память, словно блестящие проводки в микросхемах электронных приборов. Мельчайшие подробности сна были четкими и ясными, а не расплывчатыми, как обычно.
— Поймите, — убеждала Джейн ирландку, — это не просто сон. Ни малейшего отклонения от реальности, ничего нелепого или фантастического. Не сон, а какой-то репортаж с места событий, продемонстрированный на телеэкране. И я — главная героиня этого фильма ужасов.
— Трудно принять вашу аргументацию, и вы должны со мной согласиться, — отвечала Сара, разливая кофе. — Во сне с нами могут происходить самые странные и невероятные вещи. Я часто вижу, например, что убиваю бывшего мужа и, представьте, испытываю при этом удовольствие.
— Черт! — не выдержала Джейн. — Да говорю же вам, что это не сон! Это… возникшие на поверхности памяти воспоминания о прошлом. Они оставались на дне сознания, словно их что-то там удерживало, пока преграда не устранилась и они не всплыли наверх. Какая-нибудь случайная ассоциация, промелькнувшая в моей голове, или нечто подобное.
— Успокойтесь, — тихо проговорила Сара. — Вы боитесь оказаться причастной к убийствам?
— Я не желаю знать, чем мне приходилось заниматься в прежней жизни! — вдруг выкрикнула Джейн. — Сколько можно повторять одно и то же? Крук утверждал, что моя память полностью стерта и никогда не вернется. И это меня вполне устраивает. Тогда почему… вся эта дрянь лезет из небытия?
Казалось, она рассуждает о затонувшем корабле: корпус разломился, и потревоженное чрево извергло разные предметы, негодные, дурного качества, отнюдь не соответствующие ее вкусу.
— Я не хочу ничего знать о прошлом, а уж видеть тем более, — прибавила Джейн. — Позвоните Круку, пусть даст мне какие-нибудь таблетки или уж не знаю что, только бы это прекратилось.
— Зря вы стараетесь убедить себя, будто речь идет о воспоминаниях, — заметила Сара. — Сны часто похожи на реальность… по крайней мере создается такое впечатление.
— Но это действительно воспоминание! — отрезала Джейн. — Я на сто процентов уверена. Не принимайте меня за дурочку. И я хочу, чтобы меня поскорее от него избавили. Наверняка должны существовать лекарства от сновидений.
Джейн приходила в бешенство от поведения этой истерички. В такие минуты она себя ненавидела, но сейчас ее эмоциями управлял страх. И все-таки она постаралась успокоиться. Ведь то была не она — ее устами вешала злобная девица, явившаяся из ночи. Необходимо ей заткнуть рот, перекрыть воздух, и поэтому она должна молчать.
«Не я сейчас говорю с вами, — мысленно умоляла она свою собеседницу. — Это другая, не слушайте ее. Она не может сказать ничего хорошего».
Сара вышла в соседнюю комнату и позвонила Круку. Она старалась скрыть свои чувства, но рассказ Джейн произвел на нее очень неприятное впечатление, поскольку события в нем развивались с безупречной логикой. Когда после бесконечно долгого ожидания врач наконец взял трубку, Сара слово в слово повторила ему все, что рассказала ей Джейн.
— Послушайте, — произнес Крук, — мы обсуждали это уже тысячу раз, а вы заставляете меня начинать сначала. Не стоит поддаваться впечатлению, которое производит на вас убежденность моей пациентки. Речь идет о компенсаторной мифомании. В мозгу Джейн образовалась пустота, и она старается восполнить этот вакуум любыми средствами. Ее ум страшится пустоты, в которой оказался, и она начинает фантазировать. Это нормальная реакция. Представьте, в тридцать с хвостиком девица осталась с объемом памяти, больше подходящим для новорожденного. И она начинает придумывать, строить свое прошлое из ничего. Все жертвы амнезии смертельно боятся узнать однажды, что до трагедии они не были приличными людьми. Это очень распространенный тип фобии, и Джейн ничем не отличается от других. Подобно своим товарищам по несчастью, она заранее стыдится того, что могла совершить в прошлой жизни, и придумывает неправдоподобные истории. Поскольку на нее было совершено покушение, она все перевернула с ног на голову и воображает себя убийцей, отождествляет себя с ним, чтобы побороть страх.
Сара поняла, что ничего другого Крук ей не скажет, и повесила трубку. Компенсаторная мифомания! Конечно, если рассматривать проблему под таким углом зрения, все становится на место. Она набрала номер Дэвида и описала ему еще раз «преступление» Джейн, попросив узнать, не фигурировал ли кто- нибудь из преподавателей в списке приговоренных к смертной казни за последние пять-шесть лет.
— В каком штате? — спросил Дэвид.
— Во всех, — ответила Сара. — Убийца могла действовать где угодно.
Пальцы сына забарабанили по клавиатуре на другом конце провода.
— Ты сама-то веришь в виновность Джейн? — спросил он обеспокоенно. — Неужели она сумела провернуть такое дело?
— Не знаю, — вздохнула Сара. — Крук утверждает, что речь идет о самой обыкновенной иллюзии. Она могла прочесть статью, увидеть сюжет по телевидению и использовать весь этот материал для создания своего сна. Позвони, если что-нибудь раскопаешь.
Джейн по-прежнему сидела на террасе, угрюмая, молчаливая, похожая на школьницу, которую за дурной поступок заставили остаться дома, вместо того чтобы идти на вечеринку.
— Я попросила Дэвида просмотреть криминальную прессу за последние шесть лет, — сообщила Сара. — Однако это еще не доказывает, что именно вы совершили все эти преступления, если, конечно, они действительно были совершены.
Джейн ничего не ответила, ее глаза были устремлены в пустоту, она нервно теребила свои коротенькие, едва отросшие волосы. Сара подумала, что пора бы ей покинуть виллу, где обстановка с каждым часом становилась все более напряженной. Запереть молодую женщину в четырех стенах вряд ли было удачным решением, и не могла же она в самом деле ждать до бесконечности второго визита предполагаемого убийцы.
Через полчаса позвонил Дэвид.
— Семь лет назад один тип был приговорен к смерти на электрическом стуле, — глухо произнес он. — Уолтер Гриффин, преподаватель английской литературы. Особого шума дело не вызвало, так как он убил всего шесть девиц, путешествовавших автостопом. Доказательства его вины были, прямо скажем, не для слабонервных. Поначалу он твердил о полной непричастности к преступлениям, но потом погрузился в глубокую депрессию. В газетах упоминается хижина в каком-то лесу, возле небольшой речушки. Есть и фотографии: все буквально в деталях соответствует тому, что рассказала Джейн… Но разумеется, она могла прочесть эти статьи. Сколько лет ей тогда было? Двадцать два? Двадцать три? Не слишком ли она молода для серийного убийцы?
— Знаешь, — возразила Сара, — подобное ремесло не имеет возрастных ограничений. Не забывай — в этом возрасте солдат уже посылают на фронт.
— И все-таки я не верю. Она не могла совершить столь ужасные преступления. Это связано с воспоминаниями о прочитанном: со мной тысячу раз такое случалось.
— Прекрасно! Выступишь в ее защиту, если она предстанет перед судом.
Сара еще раз уточнила местоположение лесной хижины учителя. Она находилась в лесу Сан- Бернардино, неподалеку от ранчо, где прошло ее детство. Забавное совпадение. На ее лице промелькнула гримаса.
— Теперь я знаю, где та сторожка, в которой вы побывали во сне, — с видимым спокойствием произнесла Сара. — Не хотите туда съездить?
