тоном. — Вот некоторое время я работал в «Паласе» вышибалой.

Они уже достигли центра города.

— Это тихое местечко, — заметил Дэвон, глядя на внушительный фасад игорного дома.

— Конечно, — согласился его попутчик. — Берчард всех купил. Люди боятся даже громко разговаривать в этом притоне.

— Он сильный человек, — предположил Дэвон.

— Он-то? Может, и так. Не знаю только, почему все так уверены в этом! Послушать, как о нем говорят, так подумаешь, что он пользуется незаслуженным уважением.

— Он основал этот город, — сказал Дэвон.

— Он? Не знаю. Не уверен в этом. Вот в Тумстоне…

— Дайте Уэст-Лондону время…

— Он вам понравился, да?

— Это совсем неплохой маленький городок. Здесь много играют и ставки разумные. А это — мой бизнес, вы же знаете.

— Конечно знаю, — кивнул Сэмми Грин. — Каждый идет своим путем. Кто-то ловит рыбу сетью, кто-то — на муху. Но мне больше нравятся способы, которые позволяют набить старую корзинку доверху.

— Рыбная ловля — интересное дело, — продолжил Дэвон, чтобы не молчать.

— Говорят. Конечно, для детей. Но когда человек становится взрослым, ему нужно что-то более серьезное.

— Это верно, без всяких сомнений.

— Я испробовал многое, когда еще был мальчишкой, — поделился опытный юноша, — но теперь я от всего этого устал. Мне необходимо что-то более надежное. Может быть, зайдем сюда и выпьем?

— Зайдем. Это достаточно солидное здание.

— Конечно. А вы знаете, что это за дом?

— Не могу понять, глядя на него сзади.

— Не можете узнать? Так это же тюрьма! — Сэмми Грин громко рассмеялся своей шутке.

Дэвон тоже улыбнулся.

— Это все работа шерифа, как я понимаю? — спросил он.

— Ну, конечно. Он чуть не разорился, чтобы ее построить. Говорил речи в салунах и повсюду. Вы слышали о Счастливчике Джеке?

— Нет.

— Он увел пятнадцать сотен долларов из бара «Последний шанс» и на следующий день передал эти пятнадцать сотен шерифу, чтобы тот сделал свою тюрьму больше и крепче. «Потому что, — сказал Счастливчик Джек, — может быть, я когда-нибудь приду и проведу в вашей тюрьме ночь, если она будет достаточно удобна, чтобы спрятаться в ней от дождя».

— И шериф взял деньги?

— Конечно взял. Ему было все равно, где брать деньги на тюрьму. Вы знаете, какой материал он выбрал для решеток?

— Я думаю, хорошую сталь…

— Хорошую сталь?! Так я вам скажу, такую сталь, которая не поддается никакому инструменту, вот что он выбрал. — Сэмми Грин как-то странно наморщил нос.

— А почему бы нам не зайти туда и не посмотреть на это? — предложил Дэвон, когда они свернули за угол здания.

— В тюрьму? — удивился Сэм и снова бросил на него косой испытующий взгляд.

— А почему бы и нет?

— Зачем? Я уже видел тюрьму изнутри два раза. Мне там показалось неудобно. А вам?

— Мне просто любопытно, — ответил Дэвон. — Кроме того, вы узнаете там что-то такое, что потом вам может пригодиться.

— Пригодиться для чего, Дэвон?

— Когда вы выйдете отсюда, сами узнаете.

— Когда выйду?

— Да, потому что я полагаю, вы все-таки пройдете сейчас со мной туда, — твердо произнес Дэвон.

Сэмми Грин с недоверием повернулся на каблуках, и в его глазах появился страх.

— Что все это значит? — И он увидел, как худощавое лицо Дэвона сделалось жестким.

— Я не просто так проделал с вами весь этот путь от «Последнего шанса» до этого места, Сэмми, — пояснил карточный игрок. — А теперь поднимайтесь по ступеням и проходите в переднюю дверь.

У Сэма Грина перехватило дыхание. Его рука дернулась вниз, но он увидел, что у Дэвона правая рука уже опущена в карман куртки, а он был достаточно сообразительным, чтобы понять, что это значит. Что-то, скрытое складками одежды и похожее на палец, было направлено прямо на него.

— Боже мой, а вам удалось перехитрить меня, — задыхаясь, проговорил Сэмми Грин. — Меня!

— У вас слишком много друзей в этом городе, чтобы вас можно было легко арестовать в открытую, — сказал Уолтер. — Я не хотел бы, чтобы меня застрелил в спину кто-то из ваших друзей — угонщиков скота, поэтому решил, что нам лучше совершить до тюрьмы дружескую прогулку. И никто ничего не подумает, Сэмми, видя, как мы вместе входим в тюрьму.

Грин пристально посмотрел на него. Потом повернулся и начал медленно подниматься по ступеням. Дэвон шел на полшага позади него. Однако прежде, чем открыть большую дверь тюрьмы, Сэм поднял голову и издал длинный, переливчатый свист. Дэвон быстро закрыл ему рот ладонью, затем втолкнул пленника в помещение тюрьмы, прямо в руки ожидающего их шерифа.

Внутренняя часть тюрьмы состояла всего из одного огромного помещения, если не считать отгороженный кабинет шерифа в одном углу и кухни — в другом. Остальное пространство было заполнено правильными квадратами клеток из крепких стальных прутьев — из той самой не поддающейся никаким инструментам стали, о которой говорил Сэмми Грин.

Клетки стояли так, что образовали два узких коридора, идущих через все помещение. Один соединял две боковые двери, а другой шел от фасадной стены здания до задней, где тоже были двери. Там, где проходы пересекались, образовалось небольшое свободное пространство — площадка, где мог сидеть стражник, положив винтовку на колени, и где стояло несколько стульев.

На них и уселись Дэвон, Сэм Грин и шериф. Старики Джим и Гарри, разумеется, тоже были здесь, но они со своими винтовками предпочли расположиться возле передней и задней дверей. «Потому что, — изрек Гарри, — никогда нельзя сказать, когда ветер вдруг откроет одну из них. Но тогда все ваши планы сдует, как листья, э?»

Шериф с ним согласился и послал охранника наблюдать за окнами в кабинете, потому что сигнал, хоть и прерванный Дэвоном, который подал их пленник, все же мог быть услышан теми, для кого предназначался. Могла быть предпринята отчаянная попытка освободить Грина.

— А как насчет этих боковых дверей? — поинтересовался Джим, прежде чем занял свой пост у задней стены тюрьмы.

— Думаю, о них не стоит беспокоиться, — ответил шериф. — Дело в том, что джентльменам, которые строили тюрьму, не понравился мой проект. Я хотел, чтобы в здании была только одна дверь. Тогда не пришлось бы выставлять охрану у стен, где их нет. Но те ребята считали, что когда-нибудь это здание будет использовано под театр, упрямо стояли на своем и вот наделали в стенах столько дыр. Когда я пришел сюда и увидел эти четыре двери, то просто взял ключи от боковых дверей, пошел в кузницу, бросил их там в огонь и стоял над ними, пока не убедился, что железо расплавилось и потекло, прямо как вода. Больше нет ключей, которые подошли бы к ним. Нигде во всем мире, я так считаю!

Итак, передняя и задняя двери были под охраной, боковые — прочно заперты. Убедившись в этом, трое сели, чтобы поговорить. Узников в тюрьме не было, несмотря на то, что регулярно, каждый вечер, сюда доставлялся немалый улов всякого рода нарушителей спокойствия. Но местный мировой судья был необыкновенно быстр в решении их судеб. На другой день после обеда «осужденных», отделывавшихся, как правило, штрафом, можно было видеть на их привычном месте — у колеса рулетки в «Паласе».