давно ушли в прошлое. Теперь она неожиданно снова возникла в его жизни.
Но Марго настояла, чтобы он остался. Ничего хорошего из этого не вышло.
Вначале Марго вела себя как нежная, понимающая и любящая женщина. Но вдруг совершенно неожиданно для него, когда Гидеон начал одеваться, она набросилась с обвинениями.
– Это из-за нее ты импотент со мной! – кричала она голосом рыночной торговки. – Я всегда знала, что ты будешь мне изменять! Всем известно, что ты бабник! Но я не думала, что это так быстро начнется!
Обескураженный ее словами, в которых была доля правды, Гидеон молча смотрел на Марго. Впервые в жизни женщина назвала его импотентом, и это был болезненный удар. Он не стал ничего говорить в свое оправдание, понимая, что любые его слова Марго использует против него самого.
– Я видела тебя с ней! – кричала Марго. Это подействовало на Гидеона как разрыв бомбы.
Он пытался держать себя в руках и ничего не отвечать Марго. Как будто еще тогда он предвидел, что неприятностей с Марго не избежать. Но он и представить не мог объема свалившихся на него неприятностей!
Молчание Гидеона, казалось, только разжигало ее. Марго рассказала, где она видела Гидеона, и описала его спутницу.
Ему оставалось только отчаянно надеяться, что она не вспомнит. Иначе это конец. Для него. И для других. Гидеон вспоминал, как он, не говоря Марго ни слова, закончил одеваться и, не попрощавшись, ушел. Но для него это было прощанием. Прощанием навсегда. На следующий день Гидеон сказал Марго, что все кончено. Но она не захотела смириться с его решением и начала преследовать его.
Резкий звонок телефона поднял его на ноги. Гидеон был рад возможности вырваться из вязкого потока воспоминаний. Он схватил трубку и раньше, чем успел сказать «алло», услышал:
– Привет, дорогой.
– Ленор? – Гидеон прижал трубку к уху. Это была она. Он с первого же звука узнал ее голос.
– Конечно. У тебя все в порядке?
– Где ты?
– В деревне, в Йоркшире. Здесь холодно и сыро.
– А как же ты звонишь мне? Это не опасно?
– Не беспокойся. Я сейчас одна.
– А дети?
– Со мной. Я не их имела в виду…
– Я понял, кого ты имела в виду, – прервал ее Гидеон. – Господи, как я скучаю, а ведь прошло всего два дня.
– Я чувствую то же самое.
– Я не могу мириться с мыслью, что он рядом с тобой и…
– Ради бога, не надо, Гид. Не мучай сам себя. Ты же понимаешь, что пока не может быть по- другому.
– Как бы мне хотелось, чтобы ты была рядом! – сказал он, представляя себе ее нежное лицо, светлый ореол волос и глубокие серые глаза.
– Мне тоже. Быть в твоих объятиях, прижаться к тебе, целовать тебя. Я обожаю, когда ты целуешь меня, любимый. С самого детства. Ты уже тогда отлично целовался, но теперь, когда ты стал взрослым, ты целуешься еще лучше. – Ее мягкий смех звучал хрипловато. – Это какое-то колдовство, но я чувствую твои губы на своих губах. О Гидеон, скажи мне, что бы ты хотел сейчас сделать со мной.
– Я не могу, – ответил он.
– Почему? – нежно прошептала Ленор.
– Ты слишком возбудила меня.
– Господи, как мне хотелось бы быть сейчас рядом с тобой. Любить тебя. Я хотела бы быть рядом с тобой каждый день, всегда, всю жизнь.
– Ты должна развестись с ним, Ленор. Скажи ему все, скажи, что мы любим друг друга. Оставь его.
– Ты ведь не из тех, кто женится, Гидеон. Ты и сам это знаешь. Все, кто знает тебя, согласятся со мной.
– Черт с ними, со всеми, и с тем, что они знают. Ничего они не знают! – закричал Гидеон. – Я люблю тебя. Я всегда любил тебя! С самого детства. Теперь я это понял.
– И я тоже. И буду любить тебя до самой смерти.
– Не надо говорить о смерти. Давай поговорим о жизни, о нашей жизни с тобой. Переезжай ко мне в Нью-Йорк. Начнем все сначала.
– Гидеон, у меня дети. Ты даже крестный отец одного из них. Как я могу переехать к тебе?
– Ты должна развестись, – твердо сказал он.
– Гидеон, но я…
– Я хочу жениться на тебе. Господи, неужели ты этого не понимаешь? – перебил он ее и рассмеялся. – Не самый обычный способ делать предложение женщине, которую любишь. По телефону. Но у меня нет выбора. Элеонора Элизабет Джейн Армстронг, ты выйдешь за меня замуж? Прошу тебя, скажи мне «да»!
– Как только смогу, Гидеон. – После паузы она продолжила: – Если бы я сейчас была рядом с тобой, дорогой, я бы сумела поблагодарить тебя так, что тебе бы обязательно понравилось.
– Перестань, детка. Ты меня сведешь с ума.
– Прости. Ты серьезно это сказал, Гид? Насчет женитьбы?
Какое-то время он молчал, затем сказал твердо и уверенно:
– Да. Совершенно серьезно. И, что еще более серьезно, я в первый раз в жизни делаю предложение женщине.
– Этого просто не может быть!
– Тем не менее это так.
– Но ты уже делал предложение. Мне же. Когда мне было десять, а тебе девять. За конюшнями в Эсгарт-Энде, помнишь? И я ответила «да».
– А сейчас ты ответишь «да»?
– Я уже ответила. Я же сказала «как только смогу», разве ты не слышал?
– Малком даст тебе развод?
Ленор молчала.
– Ну, что ты молчишь?
– Я надеюсь, Гидеон. Но ты знаешь, какой у него характер. Он так упрям! Он прекрасно знает, что наши отношения исчерпали себя давным-давно, но не хочет признать это. Вряд ли он любит меня, но он ни за что не захочет, чтобы я принадлежала другому.
– Я сам поговорю с ним.
– Нет! Только не это. Это на него подействует как красная тряпка на быка. Он и так всегда настороженно относился к тебе. Он видел, что ты неравнодушен ко мне.
– Это правда.
– Слава богу, что это правда. Я так люблю тебя! Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
– Маллингхемы пригласили меня на рождественскую вечеринку.
– А с кем ты идешь?
– Один. Я стал настоящим отшельником, Ленор. С тех пор как мы с тобой вместе, любовь моя.
– Рождество без тебя будет ненастоящим. – Она горестно вздохнула. – Ну что ж, это время полагается посвящать детям. Как жаль, что я так далеко, а то мы могли бы видеться каждый день, милый.
– Я знаю, малыш. Меня тоже ожидает скучное Рождество, потому что рядом нет тебя. Когда ты возвращаешься в Лондон?
– Не раньше воскресенья, двадцать девятого.
– Увидимся в понедельник?
