занимательно.

– Да, – соглашается Петворт.

– И еще, посмотрите, она обходится с вами как с важным визитером, – продолжает Плитплов. – Она просит милиционера остановить вам такси, чтобы вы не стояли в очереди с народом.

– Очень мило, – отвечает Петворт.

Снаружи милиционер поднимает палочку и свистит в свисток. Внутри Плитплов резко поворачивается спиной к стеклу.

– Конечно, с ней мы должны быть очень осторожны. – Он выразительно смотрит на Петворта и прикладывает палец к носу.

– Да? – удивляется Петворт.

– Думаю, вы заметили мою маленькую хитрость в целях отослать ее прочь. Конечно, она очень подозрительна ко мне, потому что я пришел вас встретить.

– Вот как? Почему? – спрашивает Петворт.

– Ну конечно. – Плитплов оборачивается и смотрит через стекло. – Я не для того сделал столько километров до аэропорта, чтобы посмотреть, как взлетают и садятся самолеты. И не для того ждал три часа, чтобы обменять с вами маленькие воспоминания. Нет, в моей стране есть пословица: «Некоторые дела – это некоторые дела».

– Ясно, – говорит Петворт.

– Это не ваш очень милый Кембридж, – продолжает Плитплов. – Там вы можете играть в ваши игры ума, я их помню. Существует ли реальность, или это только вымысел головы? Мы здесь знаем ответы на эти вопросы. Здесь реальность – повсеместно, а искусство – это выжить.

– Да, понимаю, – кивает Петворт.

– Заметили, как она притворялась, будто мы знакомы? – спрашивает Плитплов.

– А вы не знакомы? – говорит Петворт. – Зачем она это делала?

– Конечно, – отвечает Плитплов, посасывая трубку, которая сыплет искрами, как небольшой фейерверк. – Она хочет всё про меня вызнать. Почему ей поручили такую работу, сопровождать важного интеллектуала со стороны Запада?

– Не знаю, – признает Петворт.

– Так вот, мне кое-что о ней известно, – говорит Плитплов. – Не важно откуда. Слака – маленький город. Каждый знает что-то о каждом. Ее отец – высокопоставленный партиец.

– И чем он занимается? – спрашивает Петворт.

– О, всегда есть люди, которые желают сделать вам неприятности, – говорит Плитплов. – Например, я имею некоторые позиции. Когда имеешь позиции, имеешь врагов. Кто-то хочет под тебя подсидеть. Конечно, прямо такие вещи не делаются. Обычный маневр всегда из-за угла.

– Да, конечно, – кивает Петворт.

– Поэтому будьте очень осторожны. Например, ничего не говорите этой девице обо мне. Может быть, я уже сделал неосмотрительность. Теперь они знают, что я был в Кембридже.

– Да, – говорит Петворт.

– И насчет вас, – продолжает Плитплов. – Я сказал, что вы мне друг. Но откуда я знаю ваши интенции? Может быть, вы скажете на ваших лекциях много плохих вещей про мою страну или употребите неправильную идеологию. Может быть, у вас есть инструкции.

– Нет, что вы, – уверяет Петворт.

– Поймите, я потянул для вас за некоторые нити на очень высоких этажах. Если вы сделаете здесь какие-нибудь неправильности, плохо будет и Плитплову.

– Думаю, вам не стоит беспокоиться, – успокаивает Петворт. – Это всего лишь лекции.

– Или если вы заведете неправильных друзей, – продолжает Плитплов. – Ну, надеюсь, вы поняли. Стереженого Бог стережет, так у вас говорят?

– Да, примерно, – отвечает Петворт.

– Даже говоря с иностранцем в аэропорту, я делаю себе риск, – говорит Плитплов.

– Ну уж не может быть… – Петворт оборачивается и видит, что у них за спиной стоит еще один милиционер.

Плитплов белеет. Милиционер обращается к нему.

– Он желает посмотреть наши документы, – переводит Плитплов. – Не пугайтесь, это пустяк.

Милиционер проверяет оба паспорта.

– Я нарушил небольшое правило, – говорит Плитплов, выбивая трубку в кулак. – Здесь такие бюрократчики.

– Что за правило? – спрашивает Петворт, когда милиционер отходит.

– Не курить в общественных местах, – отвечает Плитплов. – Но я объяснил ему, что нахожу себя здесь с важным зарубежным гостем, которому нравится, когда я курю.

– Ясно, – говорит Петворт.

– Вы наблюдаете, что здесь надо быть артистом касательно для выживания, – продолжает Плитплов. – По счастью, я такой артист. Надеюсь, я не причиняю вам смущения. Вы не думаете: «мой добрый старый друг хочет меня скомпроментовать?»

– Нет, что вы, – успокаивает Петворт.

– Хорошо, – говорит Плитплов. – Поскольку я думаю, мы оба сможем иметь профиты от вашего пребывания. Полагаю, вы часто будете находить меня рядом.

– Очень рад, – отвечает Петворт.

– Но не удивляйтесь, если в некоторых случаях не будете Меня находить, – продолжает Плитплов. – Или если мы встретимся и я скажу, что мы не знакомы. Я желаю соблюдать осмотрительность. У меня нервная жена, которая без меня не Может. А теперь скажите, пожалуйста, трансформационный анализ Хомского, он по-прежнему вас убеждает? Или вы примкнули к армии структурализма, которая пожала такой урожай в мыслителях Запада?

Однако этот важный и насущный вопрос остается без ответа: Петворт, подняв глаза, видит, что подле Плитплова снова стоит Марыся Любиёва, а с ней маленький мужчина в черной кепке и серой рубахе.

– О, сударыня, вы уже возвратились назад? – с явным изумлением оборачивается к ней Плитплов. – Мы так интересно беседовали об оптативных контр-фактуалах в элегоической поэзии. Но, думаю, мы сможем продолжить в такси.

– Не думаю, что вам по дороге, – твердо говорит Любиёва. – Это очень маленькое такси, и оно едет только в гостиницу.

– По крайней мере я донесу ваши вещи, мой друг, – восклицает Плитплов, элегантно подхватывая кончиками пальцев багаж Петворта.

– За ними пришел шофер, – говорит Любиёва.

– О, пожалуйста, у меня такие сильные руки, – отвечает Плитплов, устремляясь к двери с надписью «ОТВАТ».

– Боюсь, ваш добрый старый друг очень назойлив, – замечает Любиёва, девушка строгая, сурово хмуря лоб.

– Своеобразный характер, – соглашается Петворт, придерживая