— Снимите их, — приказал Гордон. Сердце его колотилось, во рту пересохло. Именно на такую реакцию и рассчитывал враг, преследовавший цель запугать путника. По всей видимости, жители Коттедж-Гроув даже не патрулировали ближайшие окрестности своего города. По углам новых укреплений вдоль восточной границы стояли сторожевые башни. Все постройки, остававшиеся за пределами укреплений, были снесены, благодаря чему образовалась широкая простреливаемая полоса.
Из-за беженцев население городка выросло втрое, причем большая их часть ютилась в переполненных хибарах сразу за главными воротами. Дети, уцепившись за юбки изможденных женщин, глазели на всадников, явившихся с севера. Мужчины держались кучками, грея руки над кострами. Дым смешивался с испарениями немытых тел, и вокруг стоял весьма неприятный запах.
Некоторые мужчины выглядели подозрительно. Гордон не сомневался, что многие из них — холнистские лазутчики, только прикидывающиеся беженцами. Такое неоднократно случалось и прежде.
Приезжих ждали дурные вести. В городском совете им сообщили, что мэр Питер Ван Клик погиб, угодив всего несколько дней тому назад в засаду вместе с отрядом, который он повел на выручку осажденному союзному поселению. Утрата была невосполнимой, и Гордон совсем пал духом. Теперь он понимал, почему на промерзших улицах городка царит тревожное безмолвие.
Вечером в отблеске факелов на запруженной людьми площади он произнес вдохновенную речь. Впрочем, толпа аплодировала вяло. Его дважды сбивал с мысли треск ружейной перестрелки, доносившийся из-за стен, с лесистых холмов.
— После того как растает снег, они продержатся не больше двух месяцев, — шепотом поделился с ним своими опасениями Бокуто на следующий день, когда они покинули Коттедж-Гроув. — А то и двух недель, если проклятые холнисты поднажмут.
Ответа от Гордона не требовалось. Городок был как бы чекой гранаты для северного союза. Стоит сорвать эту чеку — и ничто не сможет предотвратить взрыва: враг повернет на север, проникнет в сердце долины, и тогда Корваллису не устоять.
Ответа от Гордона не требовалось. Городок был как бы чекой гранаты для северного союза. Стоит сорвать эту чеку — и ничто не сможет предотвратить взрыва: враг повернет на север, проникнет в сердце долины, и тогда Корваллису не устоять.
К югу от брошенного населением городка под названием Лондон они отклонились в сторону от сузившегося речного русла. Дальше шла необитаемая территория, где вехами были только развалины ферм и заправочных станций.
До сих пор путники хранили молчание. Однако теперь они могли перевести дух, ибо даже осмотрительный Филипп Бокуто не сомневался, что они оставили позади холнистские разъезды. Теперь можно разговаривать, а значит, и смеяться.
Всем им было за тридцать, поэтому они затеяли игру «Угадай-ка», а потом принялись травить старые анекдоты, в которых новое поколение не обнаружило бы ни малейшего смысла, и беззлобно препираться из-за полузабытых спортивных интриг. Гордон едва не вывалился из седла от смеха, когда Аарон Шиммель забубнил в нос, подражая знаменитым телевизионным ведущим 90-х годов.
— Поразительно, как много подробностей из нашей юности держит про запас память, — поделился он с Бокуто. — А ведь всегда считалось, что это один из признаков старения — способность с большей легкостью припомнить события двадцатилетней давности, нежели совсем свежие.
— Вот-вот, — согласился Бокуто и старческим голосом сварливо осведомился: — Так о чем это мы сейчас говорили?
Гордон приложил ладонь к уху.
— Ась? Ни слова не разберу. А все былая привычка слушать рок-н-ролл.
Всадники уже привыкли к злым порывам утреннего ветра и негромкому топоту лошадиных копыт по поросшему травой шоссе. Земля вокруг успела покрыться растительностью, в леса вернулись олени, однако человек еще не скоро возвратится сюда и вдохнет жизнь в брошенные селения.
Оставив позади извилистые притоки Уилламетт, отряд преодолел гряду холмов и спустя день очутился на берегу новой реки.
— Ампкуа, — сказал проводник.
Северяне остановили коней. Этот ледяной поток несся не в мирную Уилламетт, которая в свою очередь впадала в великую Колумбию. Нет, эти бурные воды устремлялись прямиком на запад, к океану.
— Добро пожаловать в солнечный Южный Орегон, — провозгласил присмиревший Бокуто.
Небо здесь было почти безоблачным, даже деревья казались более раскидистыми и дикими, чем на севере.
Впечатление дикой суровости подтвердилось, когда им стали попадаться небольшие укрепленные селения. Молчаливые мужчины, сузив глаза, издали наблюдали за отрядом и пропускали его дальше, не окликая. Об экспедиции они знали заранее, и было ясно, что хотя здешний люд ничего не имеет против почтальонов, однако относится с подозрением к любым чувакам.
На ночлег остановились в деревушке Сатерлин, и Гордон поближе познакомился с местным образом жизни. Дома здесь были просторные и пустые, без удобств, еще сохранившихся на севере. Почти никто не избежал отметин, оставленных болезнями, недоеданием, непосильным трудом и войной.
Пусть местные жители и не позволяли себе непочтительных замечаний, все равно было нетрудно догадаться, что они думают о пришельцах с Уилламетта.
Маменькины сынки!
Вожаки держались предупредительно, однако не умели скрыть подлинного отношения: если холнисты уходят с юга, то зачем нам вмешиваться?
Спустя день Гордон встретился в торговом центре Розберга с комитетом лидеров окрестных селений. Из прошитых пулями окон открывался вид, напоминающий о наихудших моментах семнадцатилетней войны с варварами с Рог-Ривер. Полоса сплошных разрушений указывала на рубеж, где почти десятилетие назад был остановлен, а затем и отброшен враг, устремившийся было в глубокий прорыв. С тех пор дикие «мастера выживания» ни разу не забирались так далеко. Гордон чувствовал, что место встречи выбрано со
