Несколько лет назад в соавторстве со своим младшим братом я написал книгу. Это была не первая книга такого плана но, к счастью, она успешно продавалась (и продолжает продаваться). И хотя я был бы не против считать, что успех ее вызван тем, что это чертовски хорошая книга, главным фактором было то, что она появилась в свое время. Книга, названная «Мы идем» и посвященная футбольному насилию, вышла в свет в марте 1996 года, всего через год с небольшим после того, как организованные английскими фанами беспорядки привели к срыву международного матча в Дублине [товарищеский матч Ирландия-Англия], и это произошло за несколько месяцев до начала крупнейшего футбольного состязания в нашей стране за последние 30 лет.

Время было выбрано неслучайно. Пока правительство переживало из-за того, что Евро-96 запомнится благодаря не самому футболу, а беспорядкам вокруг него, а средства массовой информации делали все, чтобы эти беспорядки спровоцировать, «Мы идем» приковала к себе всеобщее внимание с первого же дня появления на полках магазинов. Оценки варьировали от «вероятно, лучшее из написанного о футбольном насилии» «Daily Mail» до категоричного «полное дерьмо» «Time Out», а для лучшего продвижения книги мы старались «засветить» ее всюду, от утренних телепрограмм до местного радио. Любой издатель скажет вам, что такое внимание просто не имеет цены, а любой автор удавится из-за такого паблисити.

Одной из уникальных особенностей «Мы идем» был сам подход к исследованию проблемы. В отличие от работ академиков, «изучавших» хулиганство, в нашей книге не было ерунды, преувеличений и всевозможных теорий. Мы просто рассматривали каждый аспект хулиганства и, если это было необходимо, дополняли его фактами из своего личного опыта или присланными нам сообщениями. Мы ничего не замалчивали, не скрывали и не игнорировали; если что-то касалось проблемы, мы об этом «что-то» рассказывали так прямо и честно, как это вообще возможно. Тот факт, что мы «засветились» в средствах массовой информации и не только не скрывали, что сами в прошлом занимались хулиганством, но и объясняли, почему, послужил мощным толчком для коммерческого успеха книги; то есть мы, можно сказать, использовали малейшую возможность для ее «раскрутки».

Но реакция СМИ — лишь одна сторона медали; реакция же читателей нас просто потрясла. Главной целью при написании книги для меня было рассказать, используя доступный язык, «как это». Или, точнее, «как это» с моей точки зрения. И поскольку я далек от стереотипного образа хулигана (по крайней мере, я так считаю), была надежда, что таким путем нам удастся разрушить мифы и стереотипы, окружающие хулиганства, показать, что они — чушь, и ничего больше. Но единственный способ убедиться в том, что цель достигнута — получить прямой ответ от читателей. Для этого мы и поместили свой почтовый адрес на последней странице.

Буквально через пару недель письма полились сплошным потоком. Некоторые содержали слова одобрения, некоторые нас удивили, некоторые просто дышали злобой. Но все вместе они помогли мне укрепиться во мнении, что мой футбольный опыт был типичным. В самом деле, взгляды и оценки, помещенные в книге, будь они о собственно хулиганстве или любых других аспектах проблемы, таких, как роль полиции или влияние ультраправых политических движений, оказались идентичными точке зрения подавляющего большинства связавшихся с нами людей. И это принесло мне приятное ощущение достижения результата. Это подтвердило наше убеждение, что мы — два «среднестатистических» фана, написавшие книгу.

Но «Мы идем» не просто рассказывала о том, почему хулиганство существует; она рассказывала о культуре, окружающей его, о том, почему люди занимаются им и как, что более важно, он может быть, по нашему мнению, остановлен. В результате многие страницы были посвящены критике в адрес прессы, полиции и футбольных чиновников в связи с их недостаточной ролью в борьбе с проблемой футбольного насилия, существующей уже свыше ста лет и практически поставившей игру на колени. Факт, что на поддержание порядка во время Евро-96 потребовалось от 10 до 20 (официальные данные разнятся) миллионов фунтов стерлингов, это подтверждает.

Теперь я понимаю, что мы были наивными, но мы в самом деле считали, что раз мы, в отличие от академиков, имеем личный опыт, чиновники услышат нас. Ведь, помимо всего прочего, разве не лучший способ разработки методов борьбы с угонами — побеседовать с бывшим угонщиком? И если кто-то пишет книгу, посвященную проблеме, которую вы не можете разрешить, и эта книга в течение многих недель по объему продаж стоит в числе бестселлеров — может быть, она заслуживает хотя бы разговора? Но я ошибался. И хотя рядовые читатели восприняли книгу на ура, люди, от которых мы ждали ответа в первую очередь, никак не отреагировали. И тут, с учетом надвигающегося Евро-96 и шумной кампании в прессе о футбольных «бандах» и неизбежных беспорядках, ход событий принял неожиданный для меня оборот.

Со дня выхода книги в свет определенные люди из числа журналистов непрерывно подвергали ее критике. Вполне естественно — если вы пишете книгу, вы должны ожидать этого, а если предмет разговора спорен, то очевидно, что не каждый согласится с тем, что вы говорите и как вы это говорите. Однако, львиная доля критики касалась не книги как таковой, а авторов. Посыпались обвинения, что мы «используем» свое прошлое либо зарабатываем на насилии — в этом, если честно, есть доля истины, потому что мы действительно заработали. Также утверждалось, что мы «прославляем» насилие и даже провоцируем его, а один журнал вообще заявил, что мы — подставные фигуры и являемся чьим-то прикрытием. Прежде всего, такие вещи причиняют боль сами по себе, но скоро я понял, что многие из этих «критиков» либо не читали книгу вообще, либо просто не могли простить нам того, что она имела успех. Так или иначе, избитая фраза «плохого паблисити не бывает» еще раз доказала свою актуальность. Каждая такая обличительная статья приводила к росту читательского интереса, и, если бы деньги были для нас главным, нам оставалось бы всего лишь поддерживать как можно больше всевозможных слухов. Но деньги главным для нас не были. И так как критика не ослабевала, наши надежды на то, что мы будем услышаны, быстро улетучились.

Забавно — в то время, как мы постоянно старались добиться встречи с кем-нибудь из чиновников, они воспылали к нам каким-то, прямо скажем, нездоровым интересом. Некоторые телефонные звонки буквально заставляли меня подпрыгивать, и скоро стало ясно, что либо на почте происходит что-то непонятное, либо кто-то перехватывает адресованную нам корреспонденцию. Также я начал замечать одни и те же лица вокруг в разных частях Лондона, и, хотя никто никак не посягал на мою безопасность, я несколько раз обнаруживал свою машину незапертой, хотя определенно ее запирал. Все это было, по самой меньшей мере, пустой тратой чьего-то времени и усилий.

К счастью, массовые беспорядки, которых так боялись, за несколькими исключениями, на Евро-96 так и не материализовались, и несколько месяцев спустя с целью привлечения большего внимания прессы мы выпустили продолжение «Мы идем», книгу под названием «Англия, моя Англия». Однако время шло, мы написали еще две книги, посвященные разным аспектам проблемы футбольного насилия, и одна вещь стала для меня абсолютно ясной. Несмотря на огромные затраченные нами усилия и деньги, а также большое количество писем, наши шансы как-то инициировать или поучаствовать в направленной против хулиганов кампании равняются нулю. Всем, чего мы добились за эти годы, стали две встречи с чиновниками — и обе ни в какой части, форме или виде не были продуктивными.