Он остановил машину перед фасадом дома и поднялся по пологим ступенькам к входной двери. Седовласый дворецкий открыл ему дверь.

– Сайке, пусть Эрнест поставит машину. И пусть проверит шины и все, что сочтет нужным.

– Да, сэр. Обед будет готов через двадцать минут. Мисс Саманта в подвале.

– Спасибо.

Ричард спустился по лестнице в тыльной части дома. Дойдя до подвала, он сперва свернул направо в комнату с контролируемым режимом. Несколько бокалов вина ему сегодня просто необходимы. Дверь налево была закрыта. Так стало с тех пор, как Саманта согласилась возглавить службу безопасности во время выставки драгоценностей. Ричард набрал код и открыл дверь.

Она сидела рядом с Крейсоном спиной к Ричарду, ее глаза были устремлены на мониторы, опоясывавшие заднюю стенку комнаты.

– Приветствую, лорд Роли, – сказала она, помахав рукой из-за плеча. – Я думала, что ты вернешься домой на взятом напрокат автомобиле.

– Контора «Жарденз ауто репэр», очевидно, располагает запасными частями для «ягуара», – ответил он, нисколько не удивившись, что она наблюдала за его приездом по камере слежения. Они согласились, что лишь внутренние помещения южной галереи не будут иметь камер. У каждого были для этого свои причины, и они оба уважали желание другого побыть в одиночестве.

Она встала, потянулась и присоединилась к нему возле двери.

– Как прошел остаток дня, мой английский торговец? Он явственно услышал, как Крейсон подавил смешок.

Не говоря ни слова, Ричард взял ее за руку и потащил в главную часть подвала, закрыв за собой дверь. Затем притянул ее к себе и, нагнувшись, нежно поцеловал в губы.

– Привет, – выдохнул он, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Привет, – выдохнула она в ответ, скользнув рукой по его талии, а другой по плечу.

– Английский торговец, – повторил он, целуя ее в макушку. – Это из лексикона Уолтера. Ты разговаривала с ним? Относительно того, что мы не смогли обсудить с тобой по телефону, я так полагаю?

Сжав кулак, она стукнула его по плечу.

– Я сказала, что мы не можем обсуждать это, когда ты стоишь посреди холла «Мандарин Ориентал». Мы можем поговорить об этом сейчас, если ты не будешь ревновать.

– Я не ревную, – солгал Рик. – Просто обычно твой разговор с Уолтером свидетельствует о какой-то неприятности в ближайшем будущем. – Он таки испытывал ревность, поскольку лишь Уолтер Барстоун был связующим звеном с ее прошлым, которое хранило до сих пор немало искусов для нее – и еще больше опасностей.

– Ну, я не могу сейчас спорить с тобой и твоей сложной британской логикой.

Восемь месяцев практики помогли ему не позволить мышцам напрячься, хотя ничто не могло удержать его от головокружительной комбинации беспокойства и возбуждения, волна которого пробежала по его позвоночнику.

– Я весь внимание.

– Сначала откроем эту бутылку. – Саманта повернула его запястье, чтобы разглядеть название. – Мерло. И давай перейдем в гостиную, дорогой.

Казалось, она не слишком озабочена, хотя Ричард научился точно определять ее настроение и редко ошибался. Прижав к себе, он повел Саманту по лестнице вверх в главную часть здания.

Гостиная располагалась над цокольным этажом, примыкала к южному крылу, и широкие, высотой в полный этаж двери выходили на террасу, с которой открывался вид на озеро с тыльной стороны здания. Она направилась прямо на террасу, в то время как он задержался, чтобы захватить два бокала и штопор.

Саманта села за маленький столик и выдвинула для Ричарда стул, пока он возился с бутылкой и бокалами.

– Я говорила тебе, что люблю это место? – рассеянно спросила она, глядя на пару плавающих по озеру лебедей.

– Раз или два. – Ричард изучающе посмотрел на ее профиль в уходящем дневном свете. Будучи моложе его на девять лет, она подходила ему во всем. Спустя восемь месяцев их пребывания вместе он не мог себе представить, что может обходиться без нее.

– У моих предков был хороший вкус, раз они построили здесь дом.

Она пошевелилась.

– Уж коли ты, заговорил о предках. У тебя было время оценить бриллиант?

– Да, я оценил его. Бриллиант весит сто шестьдесят девять карат, окружен тринадцатью бриллиантами каждый по тринадцать карат. На свободном рынке его стоимость составит примерно шестнадцать миллионов американских долларов.

Саманта тихонько присвистнула.

– Он все еще с тобой?

Он вынул бархатный мешочек из кармана и передал Саманте. Она взяла его кончиками пальцев и мгновенно положила на стол между ними, после чего вытерла пальцы о джинсы.

– Сэм, он не несет несчастья, – сказал Ричард, испытывая легкое раздражение оттого, что она неизменно настаивает на этом предрассудке.

– М-м-м… Тринадцать бриллиантов по тринадцать карат и большой голубой бриллиант в сто шестьдесят девять карат. Это составляет тринадцать раз по тринадцать.

– Чудесно. Я собирался отдать его по-настоящему тебе, но как хочешь.

– Отлично. Мне не нужен этот дурацкий проклятый бриллиант. Уже одно прикосновение к нему этим утром причинило мне достаточно хлопот.

Саманта не стала вновь паниковать по поводу возможного дарения бриллианта. Ричард решил отложить рассмотрение этого вопроса на потом.

– Ладно, сняли вопрос, – сказал он и потянулся за бутылкой и штопором.

– Значит, будет разговор, да? А не раздевание? Потому что здесь несколько прохладно.

– Ты знаешь, что это означает. Перестань отвлекать внимание. – Он вонзил штопор в пробку и потянул его.

– Замена Арманду Монтгомери появилась сегодня вместе с появлением драгоценностей. Генри Ларсон.

– Помощник помощника, как ты его назвала.

– Да. Инспектор Скотленд-Ярда из отдела предотвращения преступлений.

– Черт побери…

Пробка вылетела, прихватив с собой верхнюю часть бутылки. Вино выплеснулось Ричарду на брюки, на стол, и несколько капель попало на бледно-желтую блузку Саманты.

– Проклятие! – пробормотал он, опуская бутылку. Саманта вскочила на ноги.

– Вот видишь? – сказала она, вытирая пятна с блузки. – Вот оно, несчастье.

– Просто плохо изготовленная бутылка. – Вино не залило бархатный мешочек, но он отодвинул его подальше и спрятал в футляр. – Пойдем, помоемся. И ты расскажешь мне о Генри Ларсоне. Какого черта он делает в моем доме?

Четверг, 9.45 пополудни