охрану и повозку Элен. Дейдре украдкой оглянулась: лицо Гилеада было расстроенным, он явно испытывал те же чувства, что и она. Их планы рухнули, а все из-за этого похотливого олуха, который скакал теперь бок о бок с ней.
– Ты могла, бы выглядеть повеселее, – заметил олух. – Через три дня ты будешь моей женой.
– Я не хочу, – угрюмо пробурчала Дейдре.
Он равнодушно пожал плечами, но его кулаки сжались. Глупо злить его, однако Дейдре было уже все равно. Времени для побега оставалось немного – семьдесят два часа. Элен обещала поговорить с Ангусом еще раз, и в душе Дейдре блеснул огонек надежды: голос Элен звучал решительно. Визит к отцу явно придал ей сил, но когда они подъехали ближе к замку, Дейдре заметила, что Элен снова спряталась в скорлупу застенчивости. Будь проклят этот высокомерный лэрд! Неужели он не понимает, что творит с близкими людьми?
Гилеад пришпорил лошадь и подъехал к Дейдре.
– Похоже, Туриус уже вернулся, – заметил он, въезжая в ворота.
Во дворе стояло не менее двадцати нерасседланных лошадей.
– Я думала, он отправился на юг, чтобы встретиться с сыном.
– Нет, Туриус вызвал Максимилиана в Лугувалиум. Интересно, как прошли их переговоры. – Гилеад запнулся, увидев мрачного как туча Туриуса, который вышел из замка и решительно направился к конюшне. – Очевидно, плохо. Вид у него не слишком довольный.
Они спешились. Элен стала подниматься по лестнице, но двери внезапно распахнулись и Ангус в спешке чуть не столкнул жену.
– Осторожнее, – сердито крикнул Гилеад.
Ангус, едва удостоив их взглядом, поспешил вслед за Туриусом. Дейдре открыла было рот, но ничего не сказала, заметив, как Гилеад яростно замотал головой. Нилл с нескрываемым любопытством наблюдал за происходящим. Дейдре решила, что Гилеад прав: сейчас лучше всего было помолчать.
– Я отведу вас в спальню, – предложила она Элен.
В замке было необычно тихо, только из кухни доносился грохот горшков и сковородок. Где же Формория? Дейдре проводила Элен, помогла ей устроиться и уже собиралась идти к себе, когда в спальню влетела Уна, словно большой серый ястреб.
– Уж как я рада видеть вас дома, госпожа, – сказала она и заключила хрупкую Элен в свои могучие объятия. – Теперь все будет хорошо. Непременно.
– Что случилось? – спросила Дейдре.
– Не твое дело, – огрызнулась Уна. – Это дела семейные. А вы, миледи, не волнуйтесь. Я приготовлю вам горячую ванну, и вы отдохнете после долгого путешествия. – И шепнула Дейдре: – Леди не должна выходить из комнаты. Останься пока с ней. Поняла?
Дейдре озадаченно кивнула. Если Элен нуждается в защите, она поможет ей. К тому же здесь Нилл до нее не доберется. Дейдре взяла ветхую Библию, лежавшую на столике возле кровати Элен.
– Хотите, я почитаю?
Элен с побледневшим расстроенным лицом упала в кресло и кивнула. Дейдре села напротив и наугад открыла книгу.
– Евангелие от Иоанна, глава восьмая. «И тот, кто без греха, пусть первый бросит камень». Что скажете?
Элен закрыла глаза.
– Боюсь, это соответствует истине.
Гилеад быстро уселся рядом с матерью, на ходу пристегивая брошью свой шарф. Отец не любил, когда кто-то опаздывал к ужину. Но на этот раз Ангус спокойно посмотрел на сына, нарезая мясо для Элен.
Гилеад был благодарен ему за то, что он ухаживает за матерью. А ему нужно подумать. Через три дня состоятся две свадьбы, его и Дейдре. Комгалл и Даллис приезжают завтра утром. Он знал, что не любит свою невесту, хотя она послушна и покладиста, и жизнь с ней будет вполне терпимой. Но скучной. В Даллис нет ни капли того огня и страсти, которые есть в Дейдре. Дейдре… ужасно, что их план побега сорвался. Но кое-что он может для нее сделать. Вернее, должен сделать, чтобы Нилл не трогал ее.
Гилеад посмотрел на стол, за которым сидели Дейдре и Нилл. Она вся сжалась, сгорбилась, словно хотела быть как можно дальше от своего жениха. Гилеад с отвращением наблюдал, как тот осушил до дна свой кубок и стукнул им об стол, требуя, чтобы ему налили еще. Нилл попытался обнять Дейдре, но она стряхнула с плеча его руку. Он сжал ее в кулак с искаженным от гнева лицом, но тут же искоса взглянул на стол для почетных гостей. Он был не настолько пьян, чтобы совсем забыться.
У Гилеада пропал аппетит. Это надо прекратить. Пусть будет война, но он поговорит с Даллис и ее отцом. А потом лицом к лицу встретится с разгневанным Ангусом.
Ангус между тем был необычайно внимателен к Элен. Может, соскучился по ней? А Элен выглядела бледнее, чем обычно, и, казалось, вот-вот расплачется. Почему? На Форморию отец почти не обращал внимания. Мама должна радоваться этому.
Взгляд Гилеада остановился на Формории. Она была подавлена, Туриус – по-прежнему угрюм. Все ее попытки втянуть мужа в разговор наталкивались на его молчание. По ее безупречно прекрасному лицу пробежала тень беспокойства. Что стряслось? Почему и Ангус, и Туриус игнорируют королеву?
И вдруг кровь застыла в его жилах. Он понял. То, чего он так боялся и старался предотвратить последние несколько лет, произошло. Ангуса и Форморию застигли на месте преступления. Все планы Гилеада рухнули опять. Туриус уезжает завтра, но вскоре наверняка вернется с войском. Черт бы побрал отца! Как он неосторожен! Если дело дойдет до войны, без союза с Комгаллом им уже не обойтись. Значит, сейчас он не имеет права рисковать. Если только… что ж, почему бы не попробовать?
Ужин тянулся бесконечно долго. Наконец, когда слуги стали уносить остатки кушаний, Гилеад
