– Он не тронет тебя, – сказал Дункан и свистнул. Волк подполз на брюхе и ткнулся носом в руку хозяина. Дункан отдал ему остатки мяса. – До тех пор, пока я не прикажу ему.
Дейдре вполне поверила в это. Теперь Дункан казался ей больше похожим на волка, чем на медведя. Она вздрогнула.
– Нам пора возвращаться. – Он посмотрел на нее с уважением. – Я тебе вот что скажу. Не думал я, что ты сумеешь убежать так далеко. Не знаю, от чего ты бежишь, но, наверное, от чего-то очень уж плохого.
– Я бегу от своей смерти, – сказала Дейдре с отсутствующим взглядом.
Дункан нахмурился, но ничего больше не сказал. Он молчал всю дорогу, а волк послушно бежал рядом.
В порту Гилеад обнаружил только одно рыболовецкое судно и совсем крохотное суденышко. Он спросил какого-то моряка, не отплыл ли вчера отсюда корабль.
– На рассвете отчалил «Ахман» с большим грузом на борту.
– Там были пассажиры?
Моряк почесал густую щетину на лице.
– Да, странная штука. На борт вошли цыгане.
Цыгане! Скорее всего, они захватили Дейдре, чтобы продать ее в рабство.
– С ними была белокурая женщина?
– Наверняка не скажу, господин. Они уплыли затемно. Но женщины там были. И одна из них сердилась и кричала что-то.
– И куда направились?
– В Константинополь.
У Гилеада заныло сердце. Он вытащил горсть монет.
– Готовь судно к отплытию.
Моряк с жадностью посмотрел на монеты, но отрицательно покачал головой.
– На одном сломалась мачта, а другое нужно просмолить как следует, иначе оно продержится в открытом море не больше двух-трех часов.
Гилеад кипел от нетерпения, но возражать не стал. Этот человек не виноват, что Дейдре, возможно, затащили на корабль и увезли в дальние края, чтобы продать как белую рабыню. Оставалось одно: во весь опор скакать в замок, а потом взять военный корабль отца. На нем удастся догнать неуклюжее медлительное грузовое судно.
Он скакал без устали, делая лишь короткие остановки, чтобы лошадь могла отдохнуть. И все же только на рассвете, когда солнце разукрасило небо первыми красно-оранжевыми лучами, он устало поднимался в гору к замку деда.
Возле парадной двери уже стояли сундуки. Макэрка и Элен завтракали.
– Тебе придется остаться здесь, мама! – воскликнул Гилеад, когда Элен бросилась в его объятия. – Я еду в Константинополь.
– Значит, ты не женишься на Даллис? – растерянно спросила Элен.
Даллис. Он уже забыл о ней и о том, что до свадьбы осталось меньше недели.
– Сейчас не время думать об этом. Я подозреваю, что Дейдре похитили. Возможно, она на корабле, который отплыл вчера утром. Я должен перехватить его, прежде чем она… – Он умолк, не в силах продолжить свою мысль.
– Прежде чем что?
Гилеад застыл, не веря своим ушам. Он медленно повернул голову. На пороге стояла Дейдре. В три прыжка Гилеад пересек комнату и сжал ее в объятиях.
– Ты здесь! Ты цела!
Гилеад с наслаждением вдохнул запах ее волос и чистой кожи, ощутил прикосновение ее мягких грудей. Он знал, что все равно потеряет Дейдре, потому что единственное место, где она будет в безопасности, – это Черное озеро. Но сейчас, в эту минуту, ему было несказанно хорошо.
Из дальнего угла появилась тень. Дункан свистнул своему волку и, качая головой, вышел из комнаты.
– Я все-таки не понимаю, почему ты не сказала мне, – проворчал Гилеад.
Дейдре ухватилась за скамью, на которой сидела, чтобы не упасть: мощная волна разбилась об их галеру, залив корму зеленоватой водой. Как только они вышли в море, Элен спустилась в каюту, а Дейдре решила остаться здесь, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на горизонт. Возможно, эта прогулка спасет ее от морской болезни.
– А если б сказала, ты отпустил бы меня?
– Одну – нет.
– Ты собирался поехать со мной? – удивилась Дейдре. – Твой дед пришел бы в ярость.
– Возможно. – Гилеад пожал плечами. – Но он уже ничего не смог бы сделать. – Помолчав немного, он добавил: – Ты действительно думаешь, что камень здесь?
– Не знаю, – честно призналась Дейдре. – Когда твоя мать рассказывала о камне судьбы, у меня
