– Нет, книга не об этом… – Дейдре смолкла. Стоит ли говорить ему о рыцарях в латах, которые спасают дам и дают им клятву верности? Он решит, что она совершенно безумна или, что еще хуже, посмеется над ее фантазиями. Но кое-что сказать можно. – В книге говорится, что потомки человека по имени Кердик завоюют Британию…
– Кердик? – повторил Гилеад срывающимся голосом. – У нас его называют сакской чумой. Ты шпионка.
– Нет! – Дейдре не знала, как еще убедить его, но потом ее осенило: – Разве Туриус не говорил, что люди Гунпара заметили сакские корабли? – Гилеад кивнул, и она, приободрившись, продолжила: – Их вождя зовут Ида. – Дейдре надеялась, что правильно запомнила имя, потому что бегло пролистывала те части книги, которые ее не интересовали. Гораздо больше ее привлекали романтические отношения Ланселота и Гиневры. – Ида захватит земли около Лотиана и приведет сюда саксов. – Она задумчиво сморщила лоб. – Это будет скоро.
– Ты не должна говорить так, Ди, – с несчастным видом заявил Гилеад. – Ведьм сжигают.
На ее глаза навернулись слезы.
– Я не ведьма. Я просто ищу камень, который надо вернуть в грот, чтобы он не попал в плохие руки. – Она отвернулась и зажала кулачком рот, чтобы не расплакаться. – Я знала, что мне никто не поверит. И придумала историю с разбойниками. Моих воинов забрали в плен люди Туриуса, но я тогда не знала, друзья они или враги. – По щекам Дейдре уже текли слезы, она всхлипывала. – Я боялась, что вы запрете меня в темнице или отправите к Хильдеберту.
Гилеад положил руки ей на плечи и крепко прижал к себе. Дейдре уткнулась лицом ему в плечо, а он поглаживал ее по волосам и что-то ласково нашептывал, успокаивая, словно ребенка. Она не сомневалась, что он счел ее сумасшедшей, которая танцует без музыки и разговаривает сама с собой.
– Ничего, детка. Тебе надо выплакаться. И не стоит меня бояться. Я сохраню твою тайну. Я верю, что ты не шпионка.
– Ты… ты веришь мне? – с сомнением спросила она, подняв заплаканное лицо.
– Да. – Он вытер слезы с ее щек. – И я не думаю, что ты ведьма.
Он провел пальцем по ее щеке и губам, заглядывая в глаза. Это мгновение казалось вечностью. Потом Гилеад прижался к губам Дейдре – сначала нежно, поддразнивая ее, покусывал нижнюю губу, целовал в уголок рта. Дейдре застонала и прижалась к нему сильнее, ее груди налились и отяжелели. Поцелуи Гилеада стали жаркими и настойчивыми, его язык вонзился в ее рот, обещая немыслимые наслаждения. В теле Дейдре загорелись тысячи крошечных язычков пламени.
Вздрогнув, Гилеад отшатнулся. Он тяжело дышал, а Дейдре застыла от недоумения. Как он мог довести ее до высшей точки блаженства и внезапно остановиться?
– Ты опять заставила меня сделать это, – проворчал он. – Может, ты все-таки ведьма?
Дейдре вспыхнула от стыда и обиды. Хорошо еще, что луна скрылась за облаками. Наверное, он опять решил, что она водит его за нос, практикуется на нем ради Нилла. Будь она проклята, эта мужская гордость! Дейдре подошла к Уингеру и взяла седло.
– Я помогу, – сказал Гилеад дрожащим голосом и быстро оседлал лошадей.
Только после этого он снова посмотрел на Дейдре.
– Я говорил, что тебе незачем бояться меня. Ном потерял контроль над собой. Ты достойна большего уважения. Я не допущу, чтобы такое повторилось.
Дейдре сердито закусила губу. О, если бы он унаследовал хоть каплю сластолюбия от своего отца! Каждый нерв в ее теле кричал, требуя удовлетворения, по Гилеад всю дорогу вел себя как истинный рыцарь. Черт бы его побрал!
Гилеад закончил расседлывать лошадей. Они подъехали к замку перед восходом солнца, и он велел Дейдре сразу идти в свою комнату, пока никто их не заметил. Меньше всего ему хотелось объясняться с кем-либо, а особенно с отцом. Пусть лучше никто не знает о том, что произошло ночью.
Его поразила история Дейдре. Тайный культ в Лангедоке, жрицы, стерегущие сокровище из храма Соломона. Когда франки начнут искать ее? Он-то сохранит тайну, но отец выдаст им Дейдре, если они придут сюда. Ко всем прочим их бедам не хватало только войны с Галлией. Гилеада беспокоило еще одно – способность Дейдре предсказывать будущее.
Это нужно прекратить. Она и так вызывает подозрения. Даже Туриус не смог определить ее акцент, и неудивительно: они редко имели дело с франками. Но если Дейдре начнет рассказывать о будущем, а ее пророчества окажутся верными, тогда хрупкое равновесие нарушится и ее обвинят еще и в колдовстве.
В нынешние времена даже их местным жрицам приходится соблюдать осторожность. Римляне ввели христианство в Британии, но шотландцы приняли новую веру только после появления святого Патрика. Некоторые ревностные священники готовы объявить людей еретиками и за более невинные дела, а ясновидение, или предсказание судьбы, как они это называют, – уж точно дело рук дьявола. По крайней мере, так думают христиане. Даже цыгане стали скрываться.
Гилеаду не хотелось, чтобы Дейдре кто-то причинил вред. Вопреки всем своим благородным намерениям, он прилип к ней, как пчела к весеннему цветку. А этой ночью чуть не овладел ею! Гилеад старался не думать об этом, в его чреслах и сейчас пульсировал огонь. Он стиснул зубы: он не имеет права заставлять ее нарушать клятву Ниллу, не говоря уже о том, как важен для его отца союз с ним. Самое большее, что он может сделать, – это постараться уберечь Дсйдре от беды. От этой мысли ему стало немного легче.
Глава 11
Разбитые мечты
Всю следующую неделю Дейдре обдумывала план побега, но заботы об Элен отвлекали ее. Мать Гилеада слабела с каждым днем.
– Я гоже обеспокоен, – сказал Гилеад, когда Дейдре поделилась с ним своими опасениями после одного из утренних визитов к Элен.
Гилеад открыл дверь па кухню, пропуская вперед Дейдре, которая несла подносе почти нетронутым
