Отныне министры внутренних дел стран Европейского сообщества должны регулярно, каждые шесть месяцев встречаться, чтобы обсудить текущие дела; начиная со следующей встречи в Люксембурге в июне 1976 года министров будут сопровождать главы полиции, которые напрямую выскажут политикам свои нужды, расскажут о проблемах. Решено также организовать рабочую группу.

Ее задача — в промежутке между встречами министров трудиться над специальными проектами и расширять неформальные повседневные контакты между членами группы «Треви». Это был великолепный сплав правительственных чиновников, обладающих реальными рычагами власти, со специализированным «полицейским клубом». В этой особой сфере Интерполу даже сегодня трудно с ней соперничать. Как говорит Рой Пенроуз, руководитель Нового Скотленд-Ярда (Оперативный отдел): «Если ваше предложение получает одобрение в различных рабочих группах, то вам надо через шесть месяцев получить разрешение министерства. И помнить, что это самый большой в мире полицейский клуб — в «Треви» вы имеете квалифицированные полицейские силы плюс министерскую мощь!»

Как же перенес Интерпол эту пощечину! Сейчас Непот с печалью признает: «Меня не шокировало то, что была создана группа «Треви». Но я все же расстроился, что меня не информировали заранее». А тогда он попросил своего заместителя Андрэ Боссара просмотреть всю картотеку, касающуюся террористов, и сделать анализ в рамках их обычной доктрины. Боссар реализовал это поручение в виде официально написанных «Основных направлений», а Непот представил их на заседании Исполнительного комитета. Решили, что Генеральный секретариат может и впредь использовать их, но так как возрос все еще остается «слишком деликатным в обращении», то не следует обнародовать эти материалы. «Мне кажется, это было ошибкой, — сокрушался Кендалл, — члены Исполкома были в замешательстве, не зная сотрудничать ли им через каналы Интерпола или искать другие пути. С моей точки зрения, виной создавшемуся положению стала нерешительность организации. Появились чужие инициативы, особенно в таких областях, как антитеррористическая деятельность, координируемая министрами внутренних дел стран Общего рынка. Этого не произошло бы, если бы организация заняла правильную позицию в начале 70-х годов».

На самом деле ситуация была еще хуже. В конце 70-х годов возникла не только группа «Треви», но и новая, еще более эффективная интеревропейская антитеррористическая организация. Руководитель нидерландского НЦБ Дж. Уилзинг рассказывает: «В марте 1979 года сэр Ричард Сайкс, британский посол в Нидерландах, и его охранник-голландец были застрелены у парадного входа в резиденцию в Гааге. Сразу же возникли подозрения, что это дело рук ИРА. Мой предшественник выяснил, что в картотеке Интерпола ничего нет по этой организации. И тогда он сказал: «Посмотри, кто страдает от терроризма ИРА. Голландцы, бельгийцы, немцы и, конечно, англичане». Он устроил здесь, в Гааге, совещание Специальных подразделений полиции всех четырех стран. Оказалось, что для взаимного обмена накопилось много полезной информации».

Вот так и возникла Полицейская рабочая группа по борьбе с терроризмом, в которую сейчас входят двенадцать стран Европейского сообщества, а также Финляндия, Норвегия, Швеция и Австрия. Ее «благословила» группа «Треви». С такой мощной поддержкой она имеет огромную практическую ценность. Как и группа «Треви», Полицейская рабочая группа официально собирается каждые шесть месяцев, причем место проведения заседаний переносится из одной столицы в другую. Как сообщил выборный комитет палаты общин в июле 1990 года, ее огромнейшее преимущество заключается в том, что она «позволяет офицерам полиции устанавливать близкие личные и служебные контакты».

Сотрудник Специального подразделения в Новом Скотленд-Ярде, не пожелавший раскрыть свое имя для печати, объяснял мне в июне 1991 года: «Если бы не было 1972 года, мы с радостью обращались бы в Интерпол. Но это произошло. И сейчас трудно переоценить важность Полицейской рабочей группы в борьбе с терроризмом в Западной Европе, включая Северную Ирландию. Мы знаем этих людей, они наши личные друзья и приезжают к нам в Ярд, когда им случается оказаться в Лондоне. И мы встречаемся с ними, когда бываем за рубежом, независимо от целей наших поездок. Это крепко спаянная группа соратников. Мы безусловно доверяем друг другу и делимся взаимной информацией без лишних вопросов».

А какова же роль Интерпола? «С тем, что касается терроризма в Европе, я бы вообще не обращался в Интерпол. Согласен с вами: они упустили свой шанс в 1972 году. А теперь я в них не нуждаюсь! Кроме тех случаев — и это важно, — когда я действительно хочу кого-то арестовать. Тут без Интерпола не обойтись. Никто не арестует иностранца ни в одной стране Европейского сообщества или за его пределами за преступление, совершенное вне данной страны, при отсутствии красного извещения из Интерпола. И, конечно, если у меня есть дела с США, или с Россией, или с Южной Америкой, или где-нибудь еще за пределами европейского континента, то я иду в Интерпол, где — спасибо Рею (Кендаллу) — они наконец-то действуют совместно».

Но тогда, в конце 70-х, Кендалл, сидя в своем комфортабельном кабинете в Сен-Клу с двумя рядами фотографий на стене, мог лишь размышлять и негодовать при виде упущенных Интерполом возможностей. На Генеральной ассамблее в Панаме в октябре 1978 года Непот после 32 лет фактического руководства окончательно ушел со сцены. «Никто больше вас не заслуживает титула «Мистер Интерпол», — сказал ему верный хвалебным традициям его протеже и преемник на посту Генерального секретаря Андрэ Боссар. — Чтобы выполнить свою миссию, мне остается лишь следовать вашему примеру и идти тем же путем, который вы наметили». Вот уж чего меньше всего хотел Кендалл, — так это идти старым путем. Но как глава Отдела полиции (второй по важности noct в Центре) он имел в запасе увесистый «тумак», который заставит Интерпол продолжать антитеррористическую деятельность. Даже если ему придется работать инкогнито.

«Мы могли работать, только лицемеря, скрывая свои истинные цели, — вспоминает Кендалл. — В Италии в августе 1980 года произошел серьезный инцидент на вокзале в Болонье, когда погибло 84 человека и около 100 было ранено. Да, мы тогда сотрудничали, но мы не называли этот случай «терроризмом». В нашем словаре такого слова не существует. Дух Непота все еще витает над нами: мы называем подобные вещи «жестоким уголовным преступлением организованных групп».

Организация не могла долгое время существовать в такой неопределенности. Поскольку не властвовала уже жесткая рука Непота в штаб-квартире, на поверхность всплыли всевозможные жалобы и обиды. И не только фиаско на антитеррористическом фронте было причиной — росло недовольство медлительностью работы организации, почти удушающей бюрократией, нехваткой современного оборудования. И, кроме того, по словам Роберта ван Хова, избранного вскоре членом Исполкома, сложилось общее мнение, что Генеральный секретарь, будучи французом, работает в слишком тесном контакте с министром внутренних дел Франции».

Такое настроение формировалось не только в Европе. В начале 80-х годов наконец-то пробудились Соединенные Штаты. Именно они способны были умножить потенциал Интерпола как основной силы в борьбе с наркобизнесом и международным терроризмом. Из-за Атлантики подул ветер перемен, который с помощью Раймонда Кендалла с его напором и выдающимися способностями, с его неудовлетворенностью должен был в течение пяти лет преобразовать организацию.

Иначе говоря, Интерпол под руководством Кендалла и с мощной поддержкой американцев собирался проложить себе дорогу к эпицентру деятельности по борьбе с международной преступностью. Но сначала предстояло освободиться от железных тисков французского господства.

Интерпол вступил в 80-е годы. Как можно оценить эффективность его деятельности к началу этого периода? Еще в 1974 году Уильям Хиггит, комиссар Королевской конной канадской полиции, сменивший Пауля Дикопфа на посту президента Интерпола, рассказывал репортеру лондонской «Санди тайме»: «В моей книге со всеми террористами следует обращаться как с убийцами. Но дело в том, что если бы мы стали политической организацией, то произошел бы раскол. Мы могли превратиться в дебатирующие Объединенные Нации, тогда как в тот момент уже достигли заметных успехов в нашей деятельности по сбору и передаче информации».