– Она – девушка-«ламборджини».

– Такая же дорогая?

– Нет, слишком шумная и неэкономная. Ее не так-то просто припарковать. Ты – совсем другое дело.

Я не поняла, что Ники имеет в виду. И уже подумывала, почему он не убирает руку. Как раз в эту минуту его пальцы стали переплетаться с моими, а на прекрасных полных губах заиграла осторожная улыбка.

– Ники,– произнесла я,– а почему ты не сказал мне, что будешь на выходных в Париже, когда на поло-матче я упомянула о том, что уезжаю сюда?

– Может, потому, что до тех пор никуда не собирался. – Ники помолчал. От его взгляда у меня в жилах бурлила кровь. – Мелисса,– сказал он. – Знаешь, ты…

На столе зазвонил мой сотовый, и на сей раз вскочили мы оба.

– Наверняка это Нельсон,– пробормотала я. – Он тоже в эти выходные в Париже. Должен заехать за мной.

– Нелли во Франции? – спросил Николас, сильно морща нос. – Он тут?

Я кивнула.

– А почему ты так удивляешься? Ты тоже здесь. – Я поднесла телефон к уху. – Алло?

– Я внизу,– пробурчал Нельсон. – Если ты готова, спускайся. Мне лучше далеко не отходить

от машины. Бог его знает, какие тут, в Париже, правила парковки.

– Да, конечно,– ответила я, одним глазом поглядывая на Ники. – Уже выхожу.

– Скажи, пусть поднимется,– протяжно сказал он. – Хочу с ним поздороваться.

– Нет-нет,– поспешно ответила я. Только этого мне не хватало! – Увидимся через пару минут.

Я прервала связь, мгновение-другое смотрела на телефон, собираясь с мыслями, потом повернулась к Ники.

– Мне пора. Спасибо тебе за вчерашнее. Даже я сама вдруг осознала неоднозначность своей фразы. Но Ники и бровью не повел.

– Рад, что сумел помочь,– негромко ответил он. – И сожалею, что тебе пришлось страдать.

Я пожала его руку. Если ему это было позволительно, значит, разрешалось и мне.

– По-моему, я добилась больших успехов, чем думала.

– В каком смысле?

– Ты помог оказавшейся в беде женщине, привез ее к себе домой и не воспользовался случаем.

– Да. – Ники вздохнул. – Либо я совершил глупость, либо ты победила.

Я повесила сумку на плечо и позволила Ники сопровождать меня до восхитительного лифта и до аркады, у которой Нельсон, скрестив руки на груди, рассматривал архитектурные прелести.

Взглянув на его взъерошенные, до боли знакомые волосы и синюю, тщательно выглаженную рубашку, я тотчас почувствовала облегчение. На аллее в чисто французском вкусе Нельсон выглядел порождением чисто британской культуры.

– Нельсон, как я рада тебя видеть! – воскликнула я, обнимая его.

– И я тебя,– ответил он, глядя поверх моей головы на Ники. – Как ты себя чувствуешь? – пробормотал он в мои волосы. – Он не… ну, сама понимаешь.

Я отстранилась.

– Разумеется, нет.

– Ники,– произнес Нельсон, протягивая руку.

– Нелли,– ответил Николас, пожимая ее. Я заметила, что он снова держится несколько высокомерно и развязно. – Очень рад.

Нельсон слегка прищурился, но пересилил себя и не стал особенно грубить. Во всяком случае, сохранил учтивый тон.

– Мел, ты готова? А ты не провожай нас. У тебя наверняка масса дел. Надо выбрать новый флаг для замка и все такое прочее.

Интересно, где Нельсон оставил машину? И почему хочет срочно отделаться от Ники? Потом скосила глаза и все поняла: видавшего виды рейнджровера Нельсона поблизости вообще не было. На удалении трех машин от нас стоял мой маленький розовый «смарт». Я уставилась на него.

– Ты приехал на моем «смарте»? Из Лондона в Париж?

Я не добавила «розовом, с мультяшной красоткой на капоте».

Нельсон кашлянул.

– Так было проще. На подступах к Парижу дороги слишком узкие…

– Вино ты купил, очевидно, в очень маленьких бутылках,– произнес Ники. – Может, в детских?

– Я одолжил свой рейнджровер Леони,– объяснил мне Нельсон, метнув в Ники убийственный взгляд. – И совсем забыл об этом. А времени было в обрез… Вот я и решил… ведь выехать следовало срочно.

Я улыбнулась.

– Для Парижа прекрасно подходит и эта машина. Ну что? Едем?

Я взяла его за руки.

– Мелисса,– позвал Ники. – Как быть с твоей одеждой? Сказать, чтобы ее выстирали и отправили тебе на домашний адрес или в агентство?

Нельсон что-то пробормотал сквозь стиснутые зубы.

– Надеюсь, я отыщу все мелкие… детали,– добавил Ники.

По-моему, в этом совершенно не было нужды.

– Будет очень мило с твоей стороны,– ответила я, чувствуя, что мои щеки уже примерно под цвет «смарта».

В компании Нельсона можно было больше не прикидываться, что никакой ссоры у нас с Джонатаном не приключалось, и вместе с тем я не чувствовала себя такой жалкой и одинокой, как в ту ночь, когда сидела одна перед Нотр-Дам-де– Пари.

Мало-помалу я начала осознавать, что у меня скопилась масса вопросов. И что Джонатан не намерен на них отвечать. Во всяком случае, так, как хотелось мне.

Нельсон терпеливо выслушал все подробности моей трагедии, не торопил меня, когда я пускалась передавать отдельные куски нашего с Джонатаном разговора слово в слово, прищелкивал языком в наиболее печальных местах, а когда я призналась ему и себе, что совершенно не знаю, чего мне хочется, молча протянул хлопковый носовой платок. Последовало довольно продолжительное молчание. Очевидно, Нельсон желал удостовериться, что я закончила.

– По-моему, ты поступила правильно,– наконец сказал он.

– Почему ты так считаешь? – несчастным голосом спросила я.

– Послушай, Джонатан неплохой человек и любит тебя, я в этом не сомневаюсь. Но ведь не обращать внимания на некоторые вещи ты просто не можешь. Заключить деловую сделку с твоим отцом и тем самым снова поставить тебя в зависимость от него, не потрудившись узнать твое мнение!.. Он просто не понимает, что делает! И потом, эта его собака! Подсунул ее твоей матери и в ус не дует. Это мне тоже кажется несколько странным.

– Я все спрашиваю у него, когда можно будет забрать у мамы Храбреца,– сказала я. – Но Джонатан не торопится с ответом. По-моему, он просто вообще не любит собак.

– Не в этом дело. Или, может, и в этом тоже. Я не понимаю его. Не советуется с тобой ни о чем! Ни о том, стоит ли вам переезжать в Париж, ни о том, имеет ли смысл заводиться с этим новым делом, развивать которое вы должны вместе. Ни о том, стоит ли тебе закрывать агентство… А его нежелание бросать работу? Ты обязана отказаться от прежних дел, а он, получается, нет? Ему кажется, ты его подчиненная: что тебе прикажут, то и сделаешь!

– Угу.

Я подумала, что о рождении ребенка, которое Джонатан тоже спланировал без моего участия, Нельсону говорить не стоит.

– Получается,– неохотно заключил Нельсон,– ты должна всякий раз говорить ему, что конкретно тебя не устраивает. Надеюсь, теперь ты все объяснила?

– Да! – воскликнула я.