задумалась о том, что эта кровь – кровь Райли, что эта рваная рана – на его руке, она бы не смогла ничего делать. – Ну вот, надеюсь, это поможет остановить кровотечение, пока мы доберемся до больницы. Где мои ключи? А, вот они. – Она потянулась к крючку возле двери черного хода, на котором всегда оставляла ключи от машины. – Осторожнее, дорогой. – Брин стала помогать Райли спуститься по лестнице, словно у него были ранены ноги, а не рука. – Нет, не надо, я придержу дверь. Тебе очень больно?

– Нет, – соврал Райли с бесшабашной улыбкой.

– Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что тебе больно, и еще как. У тебя побелели губы. Я всегда вижу, когда тебе больно, потому что у тебя белеют губы. Помнишь, как ты повредил спину, играя в софтбол? Я знала, что ты мучаешься, хоть ты и клялся, что это не так.

Брин усадила Райли на переднее сиденье и застегнула ремень безопасности. Через несколько секунд ее «датсун» уже несся по холмистым улицам Сан-Франциско к ближайшей клинике «Скорой помощи».

– Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.

– Из тебя получится потрясающая мамаша.

– Что? – На долю секунды – дольше не позволяла сумасшедшая скорость – Брин оторвала взгляд от дороги. – Мамаша? – переспросила она тоненьким голоском.

– Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?

– Ну… в последнее время я об этом не думала.

– А я думал. У нас были бы потрясающие дети.

– Дети – это большая ответственность.

– Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел – из эгоистических соображений, – чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.

– Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.

– Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?

– Давай поговорим об этом позже, хорошо? – рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. – Мы почти приехали.

Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.

– Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.

Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу – не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:

– Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.

Полисмен уставился на Райли.

– Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.

– Нельзя ли нам просто… – Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.

– Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.

– Ключи в машине, – бросила через плечо Брин.

Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.

– Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?

– Это особый случай, – строго заявила Брин.

Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.

В кабинет широкими шагами вошел врач.

– Говорят, к нам привезли знаменитость?

– Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. – Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.

Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?

– Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое большее дней через десять, все заживет. – Врач похлопал Брин по плечу. – Пойду выпью чашечку кофе, пока медсестра сделает ему обезболивание и…

– Укол? – вмешался Райли, впервые за все время бледнея.