встанете, минут на пятнадцать прикладывайте к глазам кусочки льда.

Он погрозил Брин пальцем.

– Сейчас я вам скажу, что вы можете делать со своими кусочками льда.

– Кажется, у меня все. – Брин захлопнула блокнот и направилась к двери.

– Не совсем. – Райли вскочил с дивана и у самой двери поймал Брин, схватив ее за плечи.

– Отпустите меня!

Губы Райли изогнулись в кривой ухмылке.

– «Отпустите меня»? А где же «вы, хам»?

– Мистер Райли, отпустите меня, или я…

Райли расхохотался. Он хохотал долго и от души. Взгляд прошелся по телу Брин от макушки до ступней и обратно, и в его глазах заплясали искорки. Джон Райли в первый раз по-настоящему посмотрел на своего нового продюсера. И что же он увидел? Хорошенькое личико в обрамлении кудрявых темных волос. Темные брови, красиво изогнутые над глазами цвета аквамарина, в данный момент полыхающими гневом. Аккуратный вздернутый носик. Рот словно созданный для поцелуев. Особенно хороша чуть более пухлая нижняя губка, которую он бы с удовольствием захватил зубами. Но, пожалуй, больше всего Райли заинтересовала продолговатая ямочка на подбородке, придающая лицу чертовски дерзкое выражение. Брин Кэссиди была прелестна, сексапильна и горяча, и не будь у Райли железного правила не смешивать дело с удовольствием, он бы тут же, не сходя с этого места, выяснил, насколько жарок огонь, пылающий в ней.

Он перестал смеяться.

– А вы, оказывается, штучка с секретом, а, мисс Кэссиди? – Голос прозвучал хрипловато. – Снаружи такая холодная, строгая, а внутри – чистый динамит. Мне становится все интереснее.

Брин стряхнула с себя его руки и открыла дверь. Она не питала иллюзий и понимала, что ей удалось освободиться только потому, что Райли сам решил ее отпустить.

– До свидания, мистер Райли, увидимся утром.

– Непременно, мисс Кэссиди, ни за что на свете не пропущу нашу следующую встречу.

Звук его смеха, эхом прокатившийся по коридору, преследовал Брин до самого выхода. Она едва не бросилась бежать от этого смеха, от этого мужчины. Брин сразу поняла: после того как Джон Райли задел ее за живое – эмоционально и физически, – ей уже никогда не стать прежней.

– Брин, вернись на землю!

– Что? Ой, простите, я размечталась.

– Ну, ты даешь. Как можно мечтать на вечеринке? Кое-кто собирается покинуть нас, но, наверное, нехорошо расходиться, пока мы не спели «С днем рождения, босс!».

– Да, конечно, – пробормотала Брин, пытаясь собраться с мыслями и вернуться к действительности. – Пойду узнаю, готов ли торт.

По дороге на кухню Брин искоса взглянула на Райли. Он по-прежнему стоял за стойкой бара, раздавая гостям напитки и улыбки, но взгляд его неотступно следил за Брин, пересекавшей комнату. Огонь, горевший в его глазах, навел Брин на подозрение, что Райли точно знает, о чем она думала.

На кухне Стюарт уже украшал свечами праздничный торт.

– По-моему, пора поздравлять именинника, – сказала Брин.

– Я тоже так думаю.

Тон Стюарта намекал, что не просто пора, но давно пора. Когда все свечи были зажжены, Стюарт открыл дверь, и Брин выкатила из кухни тележку с сияющим огнями тортом. Все повернулись и дружно зааплодировали. Под громкий хор, поющий «С днем рождения, босс!», Эйбела Уинна вытолкнули на середину. Виновник торжества подошел к торту, чтобы задуть свечи, и ему удалось сделать это с первой попытки.

Затем все обступили именинника. Эйбел принимал поздравления и добродушно посмеивался над шутками по поводу его возраста. Затем он поднял обе руки, призывая к молчанию, и произнес короткую речь:

– Благодарю вас за то, что вы пришли поздравить меня с днем рождения. Тем из вас, у кого завтра рабочий день, хочу сказать… – Он сделал небольшую паузу и добавил, вызвав взрыв смеха:

– Вы рисковые ребята. Не ждите никаких скидок на похмелье. За сегодняшние излишества можете винить Брин. Она необыкновенная хозяйка, другой такой не найти. – Эйбел повернулся к Брин и поцеловал ее в щеку.

Смущенная, Брин попросила Стюарта нарезать и раздать торт. Первый кусок вручили имениннику. Когда все гости устремились за тортом и столпились вокруг тележки, Эйбел увлек Брин в сторону и потянул за собой в дальний конец комнаты, где им было обеспечено относительное уединение. Там он поставил тарелку с тортом на столик и серьезно произнес:

– Я говорил серьезно. Сегодняшний день для меня – особенный.

– Я рада.

– А все благодаря вам, Брин.

Брин почувствовала на себе угрюмый взгляд Райли, брошенный из другого конца комнаты. Она ослепительно улыбнулась Эйбелу:

– Спасибо, рада сделать вам приятное.