мне нечего тебе сказать: ты рискуешь своей шеей, не моей. Что касается существа дела, то у твоего плана шансов не больше, чем у сосульки в печке.

– Это еще почему?

– Потому что для того, чтобы он сработал, тебе придется хотя бы отчасти довериться Стефи Манделл.

– Да, боюсь, это и есть то неизбежное зло, которого нельзя избежать, прости за тавтологию.

– Именно это я и хотел сказать.

Адвокат хотел добавить что-то еще, но как раз в этот момент у Хэммонда на поясе запищал пейджер, и он достал его, чтобы проверить номер.

– Странно, – пробормотал он. – Какой-то незнакомый номер. Или телефон-автомат…

Сунув пейджер обратно в футляр, он снова повернулся к Фрэнку и спросил, есть ли у него еще какие- нибудь вопросы.

– Ты это серьезно? – с иронией осведомился тот. Хэммонд ухмыльнулся.

– Не волнуйся ты так! Какая тебе, в конце концов, разница, вздернут ли меня как грешника или распнут как святого?

– Я бы предпочел, чтобы тебя не распинали и не вешали.

– А ты что скажешь? – Хэммонд повернулся к Юджин. Она пожала плечами:

– Разве я могу что-то сделать?

– Сделать?..

– Да. Я хотела бы помочь, но ты не оставил мне такой возможности.

– Это исключено, Юджин! – в один голос воскликнули Хэммонд и адвокат.

– Но ведь вся эта каша заварилась из-за меня! – возразила она, растерянно переводя взгляд с одного на другого.

– Петтиджона убили бы в любом случае, – сказал Хэммонд. – Я же, кажется, уже объяснил, что ты была здесь совершенно ни при чем. Тебе просто не повезло, что ты решила навестить его именно в субботу.

– И все равно, я не хотела бы оставаться сторонней наблюдательницей.

– Наоборот, ты должна держаться от всего этого как можно дальше, чтобы убийца не заподозрил подвоха.

– Он прав, Юджин, – поддакнул Перкинс. – Хэммонду придется действовать в одиночку, чтобы не насторожить преступника.

– Неужели нет никакого другого способа, другого пути?! – с тревогой воскликнула Юджин. – Ведь так Хэммонд может распрощаться со своей карьерой!

– А ты можешь погибнуть, – возразил Хэммонд. – Поверь, Юджин, твоя жизнь значит для меня гораздо больше, чем должность окружного прокурора.

С этими словами он наклонился и взял ее за руку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза и молчали. Наконец Перкинс кашлянул и зашаркал ногами.

– У меня есть предложение, – сказал он. – Ты, Юджин, останешься сегодня ночевать у меня.

– Я согласен, – быстро сказал Хэммонд.

– А ты отправишься домой, – строго добавил Перкинс, глядя в глаза Хэммонду.

– Что ж, с этим я тоже соглашусь, хотя и без особой охоты.

– Гостевая спальня готова, Юджин. Это вторая дверь направо по коридору, как поднимешься по лестнице.

– Спасибо, Фрэнк.

– Ступай. Уже поздно, а мне еще нужно о многом подумать. Адвокат встал из-за стола и направился к дверям кабинета, осторожно держа перед собой бокал с бренди, из которого он сделал только один маленький глоток. На пороге он вдруг остановился.

– Сначала я хотел спросить вас обоих, – начал он смущенно, – стоила ли субботняя ночь всего, что за ней последовало… Но теперь ответ мне очевиден. Спокойной ночи.

С этими словами он вышел в коридор, и Хэммонд и Юджин остались одни. Довольно долго они молчали, испытывая странную неловкость и напряжение, которое нельзя было объяснить одной лишь неуверенностью и страхом перед тем, чем, быть может, грозил им день завтрашний.

Хэммонд первым нарушил молчание.

– Это не имеет никакого значения, Юджин, – сказал он.

– Нет, имеет, – возразила она, без лишних слов поняв, что он имеет в виду. – Имеет, и огромное…

Хэммонд снова потянулся к ней, но Юджин уклонилась и встала. Сделав несколько шагов, Юджин остановилась перед старинным книжным шкафом темного дерева.

– Мы только зря обманываем себя и друг друга, – промолвила она, не оборачиваясь, и ее голос прозвучал глухо и отстранение.

– В каком смысле? – не понял Хэммонд.

– У этой истории не может быть счастливого конца.