– Я не знал, что ты здесь, – сказал ей Хэммонд.

– Фрэнк был так добр, что пригласил меня поужинать с его семьей.

– Я думаю, он понял, что после сегодняшнего тебе не хотелось оставаться одной.

– Да, не хотелось…

– Я рад, что ты тоже здесь. Я хотел бы, чтобы и ты услышала то, что я собирался рассказать Фрэнку.

– Поскольку теперь меня все равно лишат права выступать в суде, – вмешался Фрэнк, – надо дать барристерской комиссии как можно больше поводов сделать это. Мне необходимо выпить. Кто со мной?

Хэммонд и Юджин утвердительно кивнули, и адвокат махнул им рукой, приглашая пройти с ним в кабинет, расположенный в глубине дома. Там висели на стенах многочисленные фотографии, дипломы, благодарственные письма именитых людей и вставленные в рамки газетные вырезки с отчетами о выигранных процессах, наглядно свидетельствовавшие, что Фрэнк Перкинс был незаурядным человеком и в личном, и в профессиональном плане. В другое время это безобидное тщеславие позабавило бы Хэммонда, но сейчас ему было не до того. Отказавшись от предложенной адвокатом выпивки, он опустился на диван. Юджин устроилась в кресле в углу, а сам адвокат, налив в бокал сразу на четыре пальца крепкого бренди, уселся за массивным рабочим столом красного дерева.

– Так это правда? – спросил он наконец, посмотрев сначала на Хэммонда, потом – на Юджин. – Вы были вместе в субботу? И ты переспала с нашим уважаемым специальным помощником окружного прокурора?

– Послушай, Фрэнк, вовсе не обязательно было…

– Помолчи-ка! – осадил его адвокат. – На твоем месте я бы вообще старался не сердить меня, пока я не отправил тебя исповедоваться Монро Мейсону. Если только ты еще у него не побывал.

– Нет, Мейсон пока ни о чем не знает.

– Так вот, Хэммонд, единственная причина, которая мешает мне вышвырнуть тебя вон, – это уважение к частной жизни моей клиентки, – свирепо сказал Перкинс. – И до тех пор, пока я не выясню все факты, ты должен сидеть и молчать… Или по крайней мере не произносить ничего такого, что может смутить Юджин еще больше, понятно?

– Не сердись на Хэммонда, Фрэнк, – неожиданно подала голос Юджин. В ее голосе была неподдельная усталость, которой Хэммонд раньше не слышал и которая не на шутку его встревожила. А может, то была покорность судьбе или даже облегчение от того, что истина, которую ей так долго приходилось скрывать, наконец-то выплыла наружу.

– Не сердись на него, – повторила Юджин. – Во всем, что случилось, я виновата не меньше, чем он. Мне давно следовало сказать тебе, что я… знала его.

– В интимном смысле?

– Да.

– И как долго ты собиралась молчать? Неужто ты собиралась позволить ему предъявить тебе обвинение, выступать против тебя в суде и в конце концов отправить тебя в тюрьму, а может быть, даже в камеру смертников?

– Не знаю! – с мукой в голосе воскликнула Юджин и, вскочив с кресла, отошла к окну. Минуту или две она молчала, словно собираясь с силами, потом снова повернулась к ним. – По правде говоря, я виновата даже больше, чем Хэммонд, – сказала она. – Когда мы встретились, он даже не догадывался, кто я такая, но я твердо знала, что за человек передо мной и для чего он мне нужен. Я намеренно выслеживала его. Я сделала так, что наша встреча выглядела случайной, но на самом деле она была подготовлена. Ничто из того, что произошло в тот вечер, не было случайным.

– И когда произошла эта ваша «неслучайная» встреча? – уточнил Перкинс.

Юджин смело встретила его взгляд.

– В прошлую субботу. Вечером. Правда, Хэммонд подошел ко мне первым, но я использовала все известные мне женские уловки, чтобы заставить его провести со мной ночь. Я не буду сейчас пускаться в подробности, – добавила она чуть более хриплым голосом, – поскольку это неважно. Мои уловки сработали. – Юджин посмотрела на Хэммонда. – Только в ловушку попались мы оба.

Фрэнк одним глотком осушил бокал и поперхнулся, когда крепкий напиток обжег ему горло. Откашлявшись, он спросил, как именно все происходило, и Юджин подробно рассказала ему, где они были и что делали, начав со встречи в ресторане и закончив поездкой в загородный дом Хэммонда.

– В воскресенье утром я уехала, – закончила она. – Уехала, не попрощавшись, даже не назвав ему своего имени. Я считала, что никогда больше не встречусь с ним, но судьба распорядилась иначе.

Фрэнк покачал головой с таким видом, словно никак не мог сопоставить друг с другом те противоречивые факты, которые стали ему известны.

– Я не совсем понял, Юджин. Ты переспала с ним, но не назвала ему своего имени, чтобы никогда больше не встречаться. Но почему?

– Я был ее страховкой, – пояснил Хэммонд. Ему все еще тяжело было думать о том, что Юджин все подготовила и рассчитала заранее и что в их встрече не было ровным счетом ничего от романтического приключения, каким поначалу казалась ему их встреча. – Если бы ей понадобилось алиби, она могла указать на меня, и должен сказать, что лучшего алиби она не могла бы желать. Ведь я не мог разоблачить ее, не разоблачив одновременно себя.

Фрэнк удивленно вытаращился на него.

– Ты, часом, не хочешь объяснить поподробнее? – спросил он. Хэммонд кивнул.

– Юджин следила за мной от самого отеля «Чарлстон-Плаза», – продолжал он. – В тот день я тоже встречался там с Лютом Петтиджоном.

Адвокат несколько мгновений смотрел на него, потом повернул голову к Юджин, словно прося подтвердить это сногсшибательное заявление. Юджин коротко кивнула, и Перкинс встал, чтобы снова