Слейды уселись завтракать, даже не успев толком проснуться. Корабль прибыл: они слышали заунывный свисток, когда он вошел в порт глухой ночной порой. Теперь оставалось лишь подняться на борт вместе с багажом. Вчера вечером, когда они вернулись с прогулки на сон грядущий по пустынному городу, хозяин сказал им, чтобы не беспокоились: ночной портье разбудит их в полшестого, а завтрак подадут в столовой в шесть. Сейчас было без двадцати семь. Посреди комнаты чернокожая женщина мыла на коленях и так уже чистый дощатый пол. Больше не видно было никого, лишь с кухни доносились слабые звуки. Они предположили, что кто-то готовит кофе, который наконец убедит их в том, что они живы. Со стола еще не убрали после вчерашнего ужина: повсюду стояли мисочки с недоеденным десертом.

— Если мы опоздаем, я покончу с собой, — заявила она.

— О Господи, — затем, словно поправляя себя, он сказал: — Мы не опоздаем.

За окном утренний туман капал с одного бананового листа на другой. Часы над буфетом тикали быстро и громко. «Бомба с часовым механизмом», — подумал доктор Слейд, глянув на мокрую зелень гостиничного сада.

— Только не нервничай, — сказал он, зевая. — У нас еще уйма времени.

Разница между обычным расслабленным зевком и этой напряженной дрожью, судорожно поднимавшейся снизу живота, была велика. Он сосчитал до десяти и вскочил.

— Да где же этот чертов кофе? — закричал он вдруг в ярости, обернувшись к двери кухни. В столовую вошла грузная розоволицая женщина; приблизившись к ней, он заметил ее румяные щеки, и мимоходом задал себе вопрос, не жена ли это хозяина. Не успел доктор Слейд невнятно пробормотать: «Buejnos dias»,[1] а она уже здоровалась с ним по- английски, широко улыбаясь. Он направился в сторону звуков с кухни и очутился в темной пещере, где заспанный негр раздувал огонь в очаге с дымящимися дровами.:

— Cafe! Cafe! — заорал доктор Слейд.

Мужчина указал на сад, и доктор Слейд шагнул в дверь на крупный песок. Под молодыми папайя ми росли кусты пойнсеттии: цветы напоминали красную папиросную бумагу. Выругавшись, он вернулся в столовую через боковую дверь и увидел пар, поднимавшийся над двумя чашками кофе на столе, Миссис Слейд в комнате уже не было.

Как можно упустить такую заманчивую возможность — выпить кофе, пока он еще горячий, хоть и с привычной добавкой сгущенного молока. Он сел. «Удачно сходила, — скажет он, когда она вернется. Или: — За пищеварением тоже нужно следить». На улице, прямо под окном, бешено лаяла собака и слышались возбужденные голоса. «Если и впрямь туго со временем, нужно дорожить каждой секундой. Просто необходимо делать все в свое время».

Появилась девушка с тарелкой хлеба.

— Hay mantequilla?[2] — спросил он ее. Та уставилась на него, пожала плечами и сказала, что сходит посмотрит. Он крикнул ей вдогонку, чтобы принесла еще одну чашку кофе, и взглянул на часы: без двенадцати семь.

Он услышал за спиной стук каблуков, быстро приближавшийся от вестибюля. Но не успел поставить чашку и обернуться, а миссис Слейд уже подошла к столу. Она уселась с довольным, сосредоточенным видом.

— Смех, да и только, — сказала она про себя и стала попивать кофе, пока он ждал объяснений. Девушка вернулась без масла, но с двумя тарелками яичницы с ветчиной. Прежде чем приступить к еде, он спросил:

— Что?

Миссис Слейд, похоже, его не услышала и с аппетитом набросилась на завтрак.

Пристань находилась в конце улицы, и оттуда был виден корабль — огромный и неподвижный посреди округлой бухты. Моторная лодка с зеленым тентом несколько раз пересекла прозрачную воду между пристанью и судном, пока они стояли в очереди перед таможенным навесом.

— Все-таки день будет отличный, — удовлетворенно возвестил доктор Слейд. — Туман был просто декорацией.

Он поставил портфель на землю, прислонив его к ноге.

— С них станет — сняться с якоря и тронуться в путь, пока мы стоим здесь и ждем, — хмуро сказала миссис Слейд.

Доктор Слейд рассмеялся. Если бы такое и впрямь произошло, у него было бы еще больше возражений, но по собственному опыту он знал, что мир устроен разумно.

— Надеюсь, они хотя бы умеют готовить ледяной дайкири, — сказал он, и это замечание, видимо, на мгновение успокоило ее.

Моторная лодочка с пыхтением подошла к пристани, и из нее вылезла крупная розовощекая женщина с широким лбом, блестевшим от пота. В руке она держала какие-то документы, которыми помахала двум мужчинам в форме, стоявшим поблизости; те указали на таможенный навес.

— Взгляни-ка на нашу чокнутую, — увлеченно сказал доктор Слейд. — Ну не прелесть? Она уже успела побывать на корабле и вернуться.

— Она забыла кредитное письмо, — ответила миссис Слейд.

Доктор взглянул на свою жену:

— Откуда ты знаешь?

— Сама сказала. Она — пассажирка, на корабле кредитных писем не принимают, и она думает, что сможет найти банк и снять немного денег. Целая эпопея. Я одолжила ей десятку.

— Ты одолжила ей деньги? — возмущенно воскликнул доктор Слейд. Затем, услыхав самого себя, он попытался смягчить тон и с явно притворной добротой продолжил: — Зачем?

— Она вернет, дорогой, — миссис Слейд говорила так, словно успокаивала маленького ребенка.

Женщина приближалась к ним, тяжело дыша. Доктор Слейд успел лишь прошептать:

— Дело не в этом.

— Не дайте кораблю отправиться без меня! — воскликнула она, шутливо махнув им черной кожаной сумочкой.

— Думаю, вы успеете.

— Надеюсь, — произнес доктор Слейд, не совсем sotto voce.[3] И, судя по интонации, он хотел сказать: «Надеюсь, что нет».

— Скажите им, что они обязаны подождать, — крикнула она через плечо.

— Глупости, — сказал доктор Слейд.

— Мне она кажется очень трогательной, — задумчиво пробормотала миссис Слейд, глядя вслед удаляющейся фигуре.

Доктор Слейд не ответил. Он окинул взглядом застывший порт, и ему пришло в голову, что двое