— Я… я не знаю. Кажется, я заснул, и мне приснился кошмар.

— Ничего страшного, котенок… Это просто сон… Ты же видишь, я здесь…

Шарли схватила свою сумку и, достав упаковку бумажных салфеток «Клинекс», промокнула кровь:

— Ничего страшного… у тебя немного кровоточит нос, но это сейчас пройдет… приподними голову…

Лиан Жермон молча наблюдала за этой сценой, держась на некотором расстоянии. Затем она окинула взглядом комнату и направилась к небольшому круглому столику в другом конце гостиной.

Подойдя, она наклонилась и стала подбирать осколки разбитой вазы. Затем выпрямилась и мысленно прикинула расстояние между ребенком и столиком, на котором прежде стояла ваза. Семь-восемь метров…

Она слегка склонила голову, словно ища объяснения, и вдруг перехватила взгляд Шарли. Мать и дочь пристально смотрели друг на друга несколько секунд, отягощенных каким-то загадочным, тайным смыслом… У Шарли даже создалось впечатление, что мать сейчас произнесет нечто очень важное…

Но Лиан Жермон лишь сказала:

— Сейчас я принесу ключи и позвоню месье Боннэ — скажу, чтобы подготовил дом к вашему приезду. Его нужно как следует протопить…

— И что дальше? — спросила Орели.

Зрение Тома на минуту затуманилось, искаженное ощущением дежавю: холод, пустынная улица, маленький домик в пригороде, Орели Дюбар…

— У нас нет никакой уверенности в том, что ребята, о которых тебе рассказала соседка, — именно те, которые шпионили за домом Тевеннена, — настойчивым тоном продолжала его коллега. — А может быть, они наблюдали за домом совершенно легально? Может быть, хозяин сам оплачивал видеонаблюдение?

Тома отвернулся, чтобы не встречаться с ее пристальным взглядом.

— А что, ты заметила какие-то признаки сигнализации? — спросил он. — Кстати, что тебе рассказал этот старичок из дома напротив?

— То же самое, что и тебе твоя домохозяйка. Два типа — один громила, другой стройняшка — снимали здесь жилье несколько месяцев и уехали сегодня на рассвете. Пока жили здесь, почти никуда не выходили, разве что в магазин, и всегда поодиночке, никогда вместе.

— Они уехали меньше часа назад, — уточнил Тома. — И они больше не вернутся, можешь мне поверить. Ладно, так или иначе, считай, что я беру на себя полную ответственность за содеянное.

И с этими словами изо всех сил шарахнул ногой по двери. Петли жалобно заскрипели, и дверь подалась.

— Полиция! — на всякий случай громко объявил Тома, хотя перед этим долго звонил и стучал, прежде чем перейти к решительным мерам.

Никакого ответа. Вообще ни звука.

Они с Орели миновали небольшую прихожую и вошли в гостиную. Остатки завтрака на столе, дешевая икеевская мебель, никаких безделушек, книг, картин — ничего такого, что обычно украшает интерьер… Комната выглядела не более жилой, чем выставочный образец в «Икее».

Тома и Орели невольно переглянулись, подумав об одном и том же: никто и в самом деле не жил в этой комнате. Это было съемное жилье, которое использовалось по большей части для некой работы.

В другой комнате обнаружились разобранная кровать, ночной столик и шкаф — распахнутый настежь и совершенно пустой.

В третьей — несколько мониторов, соединенных с общим процессором. Несмотря на отсутствие изображения, у Тома больше не оставалось сомнений.

— Это они, — констатировал он, нервно проводя рукой по своим густым пружинящим волосам. — За Тевенненом наблюдали двое каких-то парней… или трое… или даже больше, неважно… которые несколько месяцев жили буквально у него под боком!

Орели Дюбар внимательно осмотрела мониторы.

— Эти ребята уехали в спешке, — констатировала она. — Не забрали аппаратуру, даже не отсоединили кабели… — С этими словами она подхватила с пола широкую пластиковую трубку, из которой выходили многочисленные электрические провода.

Тома приблизился к пустому стеллажу. На полках почти не было пыли. Стало быть, прежде на них громоздились десятки, а то и сотни видеодисков. Интимная жизнь семьи Тевеннен, день за днем, час за часом… диски, рассортированные по датам или… по наиболее важным событиям. Но эти ребята все увезли с собой. Остались лишь тонкие бороздки пыли, свидетельствующие о том, что раньше между ними стояли коробки с дисками…

Тома и Орели тщательно осмотрели все оставшиеся помещения в доме, но тщетно. Ни одной улики — ни клочка бумаги с номером телефона, ни фотографии, ни чего-то подобного, позволяющего выяснить, кто такие были эти парни. И почему они шпионили за Тевенненом.

В конце концов, разочарованно вздохнув, Тома вышел из дома и на некоторое время задержался на верхней площадке наружной лестницы, глядя на дом Тевеннена. Он находился чуть наискосок отсюда, через несколько других домов, но из-за множества деревьев тайный наблюдательный пункт был почти незаметен, особенно в вечернее время, когда полицейский, должно быть, обычно возвращался домой. Ему, скорее всего, даже в голову не приходило, что новые соседи могут шпионить за ним — вот так, внаглую, буквально из дома напротив…

Что же касается его жены… вот она как раз могла заметить в доме напротив что-то подозрительное… А вдруг именно по этой причине она и сбежала среди ночи? Что же на самом деле произошло? Тома вдруг вспомнил слова Орели, когда они вместе осматривали дом Тевеннена: «Странно, ни одной семейной фотографии… да и вообще никакой…»

Может быть, Шарли — ключ к разгадке?..

У него в кармане завибрировал мобильник.

— Да, Коньо? — откликнулся Тома, проверив имя абонента.

— У нас кое-какие новости.

— Давай выкладывай.

— Во-первых, автомобиль жертвы исчез.

— Той девушки, которую убили сегодня ночью?

— Да.

Так вот почему «БМВ» остался стоять на месте: Шарли Тевеннен уехала на другой машине. Итак, меньше чем за сутки она сменила две машины… оба владельца которых ныне мертвы!

— А вторая новость? — спросил Тома.

— Гораздо более шокирующая: Шарли Тевеннен мертва.

— Что?!

— Погоди, не паникуй. Пока я тут общался с нашими коллегами по поводу убийства, Жильяр проверял акты о гражданском состоянии и все такое прочее, чтобы установить личность мадам Тевеннен. Хотел отыскать ее родителей или других родственников. Короче, ее девичья фамилия — Руссо — фальшивая. Настоящая Шарли Руссо умерла восемь лет назад. К тому же она родилась где-то в бывшей французской колонии и была то ли негритянкой, то ли мулаткой…

Пауза.

— Эй, ты слушаешь?

— Да, — рассеянно пробормотал Тома, чувствуя, что кусочки этого загадочного пазла все сильнее перемешиваются, вместо того чтобы складываться в картинку. — Значит, так: нам всем нужно собраться и провести небольшое совещание. Я скоро подъеду. — И с этими словами он отключился.