скажешь… Нелепая, одутловатая, густо наштукатуренная, цепляющаяся за остатки былой славы, как Гарпагон за свои сундуки с золотом… Кошмарное зрелище! Такой развалине уже не страшен никакой рак: она будет все равно что мертва, пока он до нее доползет. И будет только рада умереть по-настоящему.
Впрочем, это все неважно. Даже если курение ее уродует, оно ей необходимо. Потому что в такие моменты Вдова забывала все свои заботы, все морщины, все оскорбления и несправедливости, которых ей так много досталось от природы и от жизни, и могла в полной мере насладиться своей властью, почувствовать себя одновременно сценаристом, режиссером и, разумеется, суперзвездой, исполнительницей главной роли в захватывающем фильме в жанре черного, даже инфернального кино…
Пару минут назад Жамель вошел в дом Тевеннена, чтобы подготовить почву для ее визита. Подождав еще с минуту, она откроет дверцу машины, неторопливо переместит свои длинные ноги наружу, выйдет и все так же не спеша направится к дому. Приблизившись, она бросит сигарету на землю и придавит ее мыском туфли — медленным, почти сладострастным, по-настоящему женским движением, как будто специально предназначенным для того, чтобы его могли зафиксировать многочисленные кинокамеры, прежде чем она войдет в эту сраную берлогу и покажет этому
Да, в следующую минуту она снова станет героиней «фильма своей жизни», который она продолжала создавать день за днем, с истинным драматизмом великих творцов…
Негромкий стук по стеклу оторвал ее от мечтаний. Она взяла пульт управления и немного опустила стекло.
— У нас проблема, — сообщил Жамель.
Вдова вошла в гостиную. Представшее ей зрелище окончательно ее разъярило. Гнев, тлеющий у нее внутри с того момента, как Жамель сообщил ей о смерти Тевеннена, означающей окончательную и бесповоротную потерю нескольких десятков миллионов евро, вспыхнул, как лесной пожар.
«Вот, значит, как! — мысленно воскликнула она. — Вот на что уходили мои деньги!..» Снаружи дом Тевеннена ничем не отличался от остальных типовых домов пригородного квартала, зато обстановка гостиной — огромный плазменный экран домашнего кинотеатра, дизайнерская мебель, диваны из натуральной кожи — красноречиво свидетельствовала о нетрудовых доходах ее подопечного и о его пристрастии к роскоши.
— Где эта падаль? — спросила она.
Жамель указал ей на дверь кухни, и одновременно ей бросились в глаза кровавые отпечатки на полу прихожей. Клео понимала, какому риску себя подвергает одним своим присутствием на месте преступления, хотя за последние годы убедилась, что деньги способны обеспечить полную безнаказанность в любых случаях. Но неважно: она хотела увидеть труп. Хотела убедиться в смерти Тевеннена. Хотела понять ее причину.
Она прошла вдоль цепочки отпечатков на полу и, предварительно обмотав руку шелковым шарфом, распахнула дверь кухни.
На полу лежала бесформенная груда, укрытая простыней в кровавых пятнах. Чтобы окончательно убедиться, что это Тевеннен, Жамель приподнял край простыни. Можно подумать, вскользь отметила Клео, что этот ублюдок сдох от чрезмерного удивления… По крайней мере, в его застывших глазах читалось именно это чувство.
Некоторое время Вдова смотрела на него. У нее не было никаких сомнений по поводу того, кто
При других обстоятельствах Вдова, пожалуй, даже вознаградила бы мадам Тевеннен. Однако сейчас дело обстояло иначе: поступок этой женщины лишил Клео немалой суммы денег.
Она пыталась справиться со своим разочарованием, когда ее взгляд упал на руку Тевеннена, торчавшую из-под простыни, — точнее, на смятый клочок бумаги, на который мертвец словно указывал пальцем, не в силах до него дотянуться.
Почему вдруг Вдова обратила внимание именно на этот клочок, хотя весь пол кухни был усеян осколками, остатками еды и брызгами крови?.. Почему эта бумажка показалась ей такой… особенной? Она не знала. Позже она подумала, что указующий палец Тевеннена в каком-то смысле был перстом судьбы. Который решил вдруг остановиться на гаванской
Она осторожно обошла тело, тщательно избегая следов крови на полу, подобрала клочок бумаги и развернула его.
Цифры. Смазанный кровавый отпечаток пальца. Две капельки крови.
Непонятно… Однако, когда Вдова прочитала эти цифры вслух, они вдруг отдались в ее сознании чем- то очень знакомым…
Код сейфа?.. Или банковской ячейки?.. Ключ от которой унесла с собой эта маленькая…
Ее воображение лихорадочно заработало. Она стиснула клочок бумаги в кулаке и выпрямилась. Да, возможно, жена Тевеннена убила его как раз из-за этого. Как иначе объяснить такой неожиданный оборот? И почему все случилось именно этой ночью?
Цифры, труп… тайна. Разгадкой которой были деньги — в этом она не сомневалась.
Ну что ж, это сулит очередной захватывающий поворот сюжета в сценарии ее персонального блокбастера.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
15
По обе стороны узкого коридора было множество дверей — очевидно, здесь, на третьем этаже этого огромного дома, выстроенного в эпоху грандиозной османовской реконструкции, некогда располагались комнаты прислуги. Шарли молча шла по истертой ковровой дорожке, крепко держа Давида за руку. Ее недолгая эйфория миновала, и теперь она чувствовала, как стены буквально сжимаются вокруг нее, вытесняя из этого коридора в другой — временной, заставляя снова отправиться в прошлое, населенное призраками, невидимыми, но ощутимыми… Беспощадными.
Много лет назад она шла этим же путем, только тогда рядом с ней был не Давид, а его отец.
Почти в самом конце коридора одна дверь чуть приоткрылась, и из-за нее показалась густая курчавая шевелюра. Шарли узнала Брижитт.
— Заходите быстрей! — прошептала та, даже не поздоровавшись.
Шарли ничуть не удивилась такому приему. Несколько дней назад она предупредила подругу о своем визите, но неожиданное появление в столь поздний час свидетельствовало о серьезности ситуации. Кроме того, обе женщины пережили вместе столько приключений и испытаний, что понимали друг друга с полуслова. И однако — сколько раз они виделись за последние годы? Пять, может быть, шесть? Брижитт даже ни разу не видела Давида с тех пор, как Шарли переехала в пригород.
Все трое вошли в тесную гостиную, набитую восточными безделушками и пестрыми вышитыми подушечками. Две женщины молча обнялись. Шарли почувствовала, как горло сжимает судорога. Затем
