(шарльер), сделав на верху оболочки клапан, открывая который можно было, постепенно выпуская газ, опустить шар на землю. Внизу этого шара была незавязанная кишка – аппендикс, – через которую шар наполнялся газом. Через это же отверстие излишек газа во время полета мог выходить наружу. Газовые клапаны и аппендикс предохраняли оболочку от разрыва газом на высоте, в разреженных слоях атмосферы. Эти приспособления до сих пор используются в аэростатах. Газовые клапаны используются и на дирижаблях.

Первый управляемый воздушный шар – дирижабль – с электродвигателем, работающим на аккумуляторах, был построен только через сто лет, в 1884 году, французскими инженерами Реннаром и Кребсом. Этот еще несовершенный аппарат мог летать лишь очень короткое время.

Только в последние годы XIX века, с появлением двигателя внутреннего сгорания люди смогли начать по-настоящему осваивать воздушный океан.

В 1892 году великий русский ученый К. Э. Циолковский опубликовал разработанную им конструкцию дирижабля с цельнометаллической, из волнистого металла оболочкой.

В 1900 году поднялся в воздух немецкий дирижабль с моторами внутреннего сгорания Ф. Цеппелина.

– Мам, а Москва скоро? А Коля нас встретит? Мам, ты думаешь, да? Про что?

Анна Федоровна обернулась.

– Сиди, сиди, – сказала она вертевшейся рядом Томке. – Коля встретит… если только он в Москве.

Анна Федоровна Гудованцева сидела на жесткой вагонной лавке, положив на колени тяжелые, непривычные к покою руки. В строгом, покрытом тонкими морщинками лице проглядывала тревога. Зачем она уехала? Коля настоял. «…Поезжай, мама, отдохни, сердце меньше болеть будет». И еще – это уже с улыбкой: «Будешь возвращаться, привези яичек, привези муки – будет свадьба!» Эти слова и сейчас не выходят из головы…

Кисловодск почти родной им город. Переехали туда из Сибири, со станции Каргат, когда тяжело заболел муж. Семен Григорьевич работал машинистом, водил поезда Омск – Новосибирск – Томск. Так надеялись, что теплый, с целебным климатом южный город поможет ему. Нет, не помог…

В Кисловодске у них друзья, добрые знакомые. И все же какой там отдых? Поехала на две недели – и недели не пробыла. Она привыкла провожать Колю в полеты. И терпеливо ждать. Но вот не волноваться, не прислушиваться к каждому стуку в дверь… Ни одной ночи не спала, когда Коля в полете. Ничего с собой сделать не может, нету сна, и все. А тут уехала за тысячи километров…

Муку и яички она везет, стоят под лавкой две сумки. А на душе…

Анна Федоровна медленно провела ладонью по лбу. Чего ей тревожиться?! Лена красивая. Умная. Радость с собой приносит. Коле она бесконечно дорога – ей ли, матери, этого не видеть! А все же как-то не по себе. Ревность хоть и глупая, а куда от нее денешься?.. Нет, она сыну не враг, она сколько раз говорила:

– Что же, Коля, не присмотришь девушку, не женишься? Поди, скучно одному-то?

– Что ты, мама, – отмахивался он, – надо сначала всю эту мелюзгу поднять.

В двадцать три года, после смерти отца, сам еще в жизни не успев ничего повидать, взвалил себе на плечи все заботы о семье, о шестерых младших и о ней, матери. Он еще учился тогда в авиационном институте. И уже летал командиром корабля.

К нему, в Долгопрудный, в семнадцатиметровую комнату в «доме итальянцев» – так назывался двухэтажный деревянный дом, где жили приехавшие к ним из Италии специалисты-дирижаблестроители, – и прикатили они тогда из Кисловодска всем большим, шумным табором. Восьмерым в одной комнате тесновато, зато все вместе. Из мебели, кроме стола и нескольких табуреток, ничего не было. Спали на полу, все рядком.

– Мам, ты опять думаешь? Ну о чем?..

Томка потерлась о мамино плечо.

– Да так… – встрепенулась Анна Федоровна. – Ты, верно, и не помнишь, как мы жили в «доме итальянцев»?

– А вот и помню, – вскинула глаза Томка. – Он весь дощечками был обшит, да? Так и так – елочкой. Мы жили внизу, а над нами красивая тетенька, Арабелла. Она громко песни пела. И говорила быстро-быстро… И еще… голубей кормила белой булкой!

Томка внимательно посмотрела на мать.

– Только я никогда не просила, вот честное…

Трудный был тот, первый по приезде год. Это сейчас Коля уже институт окончил, Нина и Саша на работу поступили. А тогда восемь человек на одну Колину зарплату.

– А как мы с Нюсей и Витькой из-за валенок дрались… – Томка даже подскочила, ударившись о верхнюю полку, и вжала голову в плечи.

– Ты-то чего дралась? – укоризненно посмотрела на нее Анна Федоровна. – Они же тебе по уши были.

– Ну и пусть. Коля для всех принес!

Он принес всего-то две пары. Вытряхнул из мешка – как все набросились, растащили по одному, стали мерить. Валенки взрослые, всем велики. Все равно как были рады! Ведь в школу бегали за три километра. Коля сам повесил над столом расписание: кому когда надевать. Проверял, не шельмует ли кто.

Анна Федоровна вздохнула. Если бы не Коля, как бы она управилась со всеми? Случилась с Сашкой беда, школу стал пропускать. Мать – говори не говори – разве послушается? А Коля подсел как-то к