дружбе.

– Чего глазья остробучишь, долгай?!

– Молчи, пехтеря!

– Весь ворванью заплыл!

– А сам-то?!

– Моржа перевесишь!

– А то я не вижу, какую ты жопу наел!

Обменявшись любезностями, старые друзья угомонились. Витул спросил:

– К Рорику собрался?

– А куда? Хререк заслужил, чтоб ему кланялись! А спину гнуть перед всякими Косматыми – да пошел он к троллям… Он еще сиську смоктал, когда я мечом лодьи чистил! Нашелся, тоже, василевс… Помнишь, как в варангах ходили? Да мы и перед императором не прогибались!

– Прижали вас…

– Выжали! Выжали, а не прижали. И тролль с ними со всеми… Один и Фрейя!

Гудлейф шумно ручкался с подходившими варягами, протянул он пятерню и Олегу.

– Кто таков? – весело осведомился Безголовый. – Почему не знаю?

– Это Олег Вещий! – Витул хлопнул по плечу Сухова. – Обоих сынков Онева Бурого положил!

– Туда их… Здрав будь, болярин, – величественно сказал Гудлейф, одну лишь голову клоня перед Хилвудом.

– И тебе поздорову, херсир. Как дошли?

– Тор помог! И Перуну вашему спасибочки, все бури мимо провел. А вы-то куда всей толпой?

– В Гарды! – оскалился Хилвуд. – Свеев бить!

– Тоже дело… – задумался Глеб.

– А шебека твоя как, лучше дрэки? – поинтересовался Витул. – В смысле – ходче?

– Да не… – сокрушенно вздохнул Глеб и поскреб в затылке, сбивая вязаную шапочку на нос. – Я-то на лодье хаживал. Да только спалили ту лодью сарацины – чем-то я им не полюбился. Хорошо еще, башку орлиную успел сдернуть… Моя-то раньше «Орлом» звалась. Вот, занял у сарацин эту… как ты сказал? Шебеку? Я и не знал, что ее так называют… Да не, хорошая посудина, я и привык уже. Под прямыми парусами ход больше, зато с косыми поворотливей. Орелика бы еще воткнуть… куда только? Не на мачту же переть!

– А на нос! – посоветовал Хилвуд. – Вон, как у нас!

Боярин показал на вытесанное из дуба изображение чуда-юда, прибитое к форкастлю. Херсир подумал.

– Точно! – просиял он. – Ну, спасибочки! Так я и сделаю! А то надоело уже – Безголовый да Безголовый!

Глеб замялся, запыхтел от смущения – видать, не часто просить приходилось.

– Болярин, – начал он, криво усмехаясь, – может, вам в походе и мой «Хёк» сгодится? С двумя-то щеглами он ходкий, и ребята у меня – один к одному. Я ж теперь вроде как под Рюриком вашим! Вот и сослужу службу. А, болярин?

– Лады! – засмеялся Хилвуд. Отказать этому большому, шумному человеку было затруднительно – самого потом совесть замучает.

– Становись в строй, Гудлейф сын Хрольва!

– Не-е, – осклабился херсир, – давай уж по-вашему, что ли, – Глеб сын Рулава! Теперь путь мой – Восточный! – И, повернувшись к викингам, угрюмо топтавшимся на палубе шебеки, заорал: – Разворачивай! В поход идем!

Мрачные лица дренгов разгладились, вынутые мечи полетели обратно в дубовый сундук. В поход?! Всегда рады!

– Меня подождите, сукины дети! Хей-хоп!

Херсир перескочил на борт «Хёка». Весла из египетской акации осторожно отпихнулись от борта «Семаргла».

– Снимаемся! К повороту! Поворот!

Весла на правом борту шебеки загребли вперед, на левом – в обратную сторону. Корабль плавно развернулся, но парусов не поднимал – ждал команды.

К «Семарглу», качавшемуся на волне, подошла снекка «Торум», на которой плыл сам Рюрик.

– Глебу – мой привет! – прокричал Рюрик с палубы. – Никак в поход собрался?

– А возьмешь? – заорал Глеб.

– Куды ж мы без тебя?!

– То-то! – осклабился Глеб.

– Хилвуд! – посерьезнел Рюрик. – Я тут подумал… Не стоит нам сразу в Гарды переться. Надо бы