на шаг, размазывая по грязному личику слёзы, и видимо ожидая, что сейчас моё мертвое тело кулем свалиться на траву. Я горько вздохнул, покачал головой.
— Деточка, тебе родители не говорили, что нехорошо чужим дядям тыкать в артерии грязными железками? Какой-нибудь дядя может и обидеться… — Я, неприятно поморщившись, выдернул из шеи нож, и презрительно оглядев оружие убийства, выкинул его в траву.
Девчонка испуганно вскрикнула, смотря на меня почти безумными глазищами. Но потом, опомнившись (ненависть — страшная вещь), бросилась на меня снова. Уже с кулаками, и пытаясь укусить удлинившимися клычками. Ага, напугала ежика задними карманами брюк.
— Lis pereli! Vi tokta’r li! Ekiri a’lis lyalis’vi! Kri’shol! Li ho vitla, re dale gi’feiina!!! Livi my kari’itla, fagi… Уу- у-у… — Ей всё-таки удалось повалить меня на землю. Хоть и не люблю играть в поддавки, пришлось уступить даме, если она таки желает быть сверху. Хм… получается, всеобщий язык она знает, раз ответила на мой вопрос. Но почему общается на тёмном?
Вампирка поёрзала, устраиваясь поудобнее на моём животе, и принялась увлечённо меня душить. Я лежал и разглядывал очень милое личико своей убийцы с видом пофигиста. Пусть перебесится, потом и поговорим.
Но вампирка мне попалась на удивление упёртая. И после десятой минуты затянувшегося убийства мне стало ещё скучнее, чем обычно.
— Девочка, ты ещё не поняла, что меня нельзя убить? Или хочешь попробовать другие способы. Только быстрее, мне уже надоела эта мышиная возня. Не то, чтобы ты тяжелая… но у меня уже спина затекла. К тому же из этого положения из-за твоего разорванного одеяния открывается очень пикантная картина. — Вы не подумайте, что я такой извращенец, просто нужно было как-то привести в себя эту полоумную?
— Ах ты! — взвизгнула девчонка на всеобщем, прикрывая свои прелести. И влепила мне пощечину. Ха! Было б на что смотреть! Н-да, похоже, она решила действовать по плану: не убью, так покалечу, не покалечу, так поиграю на нервах. Мне это надоело.
— Ах я! Крошка, ты хоть поняла, кого пыталась убить?
— Dy, мне нач… — только начала она, интересно смешивая два языка, как я опять открыл свою ауру и поменял ипостась…
Девушка пораженно осмотрела представленного ей монстра, на чьём животе она уютно устроилась, и отпустила мою многострадальную шею.
— Fari’lod…
— Он самый! — злорадно подтвердил я и, воспользовавшись моментом, опрокинул вампирку. Мы поменялись местами, и чтобы не придавить её, мне пришлось снова вернуть себе вид подростка. Теперь уже я поудобнее устроился сверху и улыбнулся испуганно пискнувшей малышке, чей боевой дух устремился за душой в пятки.
— Поговорим? — предложил я и для нужного эффекта кровожадно оскалился удлинившимися зубами. — Только, пожалуйста, на всеобщем, ты так быстро тараторишь, что я не успеваю разобрать все слова.
Вампирка тихо заскулила, не предпринимая попыток скинуть меня со своего худенького тельца. Тёмно-красные глаза, в которых плескался испуг, не отрываясь, смотрели на мои удлинившиеся зубы. Причем так, что я чуть не смутился. Вроде, кариеса нет, и чищу я их регулярно… что не так-то? Девчонка ещё раз громко всхлипнула, явно ожидая от меня самого худшего, чего можно ждать в этой ситуации. Нет, ни того о чём вы подумали. Я об отлучении от Тьмы вообще-то говорил.
— И чего ты на меня набросилась? Из-за клана? Живы твои родичи, не реви, — буркнул я. Похоже, эта малышка, пока разворачивалось действие, где-то гуляла, или, что вероятнее, собирала лечебные травы и коренья, отсюда и эта пародия на холодное оружие. Вернулась и успела увидеть, как мы со светлыми «добиваем» вампиров. Вычислила тёмного и обвинила его во всех смертных грехах.
— Да-а?! — акцент у неё был весьма ощутим. Наверное, сама втайне от взрослых училась говорить.
— Да. Не мешай, дай закончить мысль! — Ну что такое, ещё и старших перебивает. Хотя вон как глазки загорелись на слове «живы». Есть контакт! — Я сказал, что они живы — значит, они живы. В момент, когда было создано заклятье круга, я активировал порталы в северную часть земель, ближе к скалам. Куда они и попросились. А те кучки пепла — очень качественное подобие материальной иллюзии. Исчезнет завтра к вечеру.
— Tla’het? — спросила она, но тут же опомнившись, продублировала вопрос на всеобщем.
— Что почему? Почему завтра к вечеру? Ну…
— Нет, почему вы их переместили и зачем привели к ним светлых? — Девчонка путалась в словах, беспорядочно коверкала их, дрожала от страха, что её отлучат от Тьмы, но продолжала хамить и перебивать своего Господина. Ну что за молодёжь нынче невоспитанная пошла… ужас…
— Тебе честно сказать? Мне скучно… вот и захотел разыграть этих недотёп. А тут ещё и вампиры подвернулись… а так хоть какое-то развлечение…
— Развлечение?! — опять разъярилась вампирка. Скорее всего, у неё это от голода. Конечно, сильное оправдание, да и я не обидчивый. Но почему-то это стало меня сильно доставать. Она ведь уже знает, кто я, и продолжает себя так глупо вести. В конце концов, я Тёмный Князь!
Злобно зашипев, я начал снимать с вампирки привязку. Нарочно медленно, чтобы глупышка успела опомниться и попросить прощения. Но она вскрикнула от боли и укусила меня за руку.
— Тьма! — воскликнул я, чуть не выпуская это недоразумение природы! Ладно, девчонку, я чуть до конца не снял привязку. — Дура! — Нет, вы не подумайте, я женщин не бью, но она пока ещё девочка, и к тому же вампир… Может один разочек можно?
Видимо моё желание отчётливо проступило на лице, так как дёвчонка сжалась в крошечный комочек и жалобно всхлипнула.
— Эх… горе, звать тебя как? — Я отпустил привязку, и вампирка облегчённо вздохнула, поняв, что сегодня её бить не будут. Даже улыбнулась.
— Эилльн.
— Как? Кошмар. Нельх… теперь это. Никакого вкуса. Вот Анабель, совсем другое дело. Торжественно сокращаю твоё имя до Лин. Можешь начинать радоваться, — милостиво разрешил я. — Ну, и меня заодно называть Габриэль, на «ты». Знаешь ли, я не хочу светиться своим титулом. Понятно?!
Вампирка потрясённо кивнула. И только собиралась что-то сказать, как…
— Ты что, гад, творишь?! — Упс…
Это в самый удачный/не очень/совсем неудачный момент соизволил проснуться гном. А ведь и, правда, действие заклятья уже закончилось, а мы так шумим. Разъярённый крик гнома поднял на ноги всех остальных. Рыцарь схватился за меч, гном за топор, маг за файербол, эльфийка за лук, принцесса за голову.
— Как что, не видно, что ли?! — возмутился я. А потом понял, что в их представлении делаю я. Ну ещё бы. Мерзкий тёмный поганец совершенно бесцеремонно прижимает к земле своим телом полуголую испуганную девчушку в обрывках одежды и грязи, да ещё и ухмыляется. (Красных глаз «девчушки» им-то не видно!) Как только до меня дошёл факт, что они приняли меня за насильника, я слетел с вампирки как ошпаренный.
— Вы тронулись? Она вообще-то вампир! — Я обвиняющее ткнул пальцем в замершую от удивления Лин. — Она нами подзакусить собиралась, между прочим. Если бы не я, вы бы сейчас лежали холодные- холодные и синие.
Компания, наконец, рассмотрела, что представленная им девочка явно не человек. Во-первых, красные глаза. Они всегда такие у детей вампиров. После первой охоты, которая обычно происходит в совершеннолетие, они постепенно начинают менять свой цвет на что-то стандартное — зелёное, синие, в общем, совершенно обычное, зависящее от наследственности и генов. Во-вторых, небольшие клычки. И, в- третьих, потрясающая красота. Лин обладала той самой яркой ослепительной красотой и живым обаянием, что, увы, Анабель на её фоне бледнела, переходя в разряд просто симпатичных представительниц женского пола, обладающих завышенным самомнением. Что уж говорить о принцессе, которая теперь выглядела вообще хм… ну, совсем-совсем не красавицей.
