…и славила бога за его милость. — Волшебная счастливая концовка, очевидно, говорит о близости данного типа повествования с народными сказками.

…грешны тем, что желаете быть красивыми… — Мотив красоты, как причины всяческих бедствий, живо интересовал Боккаччо уже в ранних его произведениях.

Давным-давно жил-был в Вавилонии султан, по имени Беминедаб… — Вавилонией называли тогда Каир. Беминедаб — имя вымышленное, хотя и напоминающее библейское имя Аминедаб.

…короля Алгарвского… — То есть короля северной части Марокко, где находилось когда-то могущественное государство, занимавшее большую часть за падной Африки и часть Пиренейского полуострова.

…Кьяренцу, что в Романии… — Кьяренца — пелопонесский порт. Романией обычно называли в те времена Восточную империю.

…принца Морейского… — Морея — район Пелопоннеса.

Эгина — город на одноименном острове против Афин.

…Хиос — остров в Смирненском заливе.

…султан турецкий Осбек… — Осбек, или Узбег — золотоордынский хан (1313—1340).

…королем каппадокийским Базаном… — Государство и имя вымышленные.

…западнее Акваморты. — Акваморта — Aiguesmortes («мертвая вода») — на юге Франции, где в XIV веке частенько бывали флорентийские купцы. Бывали там, между прочим, племянники Боккаччо. Вообще вся география этой новеллы весьма связана с коммерческой деятельностью как самого Боккаччо, так и его друзей.

Когда корона римского императора перешла от французов к немцам… — Римская корона, которой короновался Карл Великий в 799 году, переходила к его преемникам, пока в 962 году она не увенчала голову Оттона I Саксонского.

…графа Антверпенского Гвальтьери… — Графы Антверпенские были в родстве с французскими королями.

Она усадила графа рядом… — Ситуация, живо напоминающая встречу Паоло и Франчески в V песне «Ада» Данте.

…Помогите! Граф Антверпенский чинит надо мною насилие! — Весь этот сюжет достаточно знаком по Библии (Иосиф и жена Путифара) и по «федре». В данном случае он, по всей вероятности, навеян историей Пьера де ла Бросса, обвиненного супругой французского короля Филиппа III в покушении на ее честь. Пьер де ла Бросс был за это казнен в 1278 году. Имя его Данте упоминает в «Чистилище» (песнь VI).

…она бы не стала баловаться с мужчинами. — О целомудрии генуэзских женщин много писалось в XIV—XV веках.

…а ведь срам и бесчестье и заключены в том, что выходит наружу… — Концепция, развиваемая Амброджоло, характерна для того времени. Она будет решительно пересмотрена в будущие века, особенно в Испании.

…в двадцати милях от города. — Генуэзская миля равна примерно 2,5 километрам.

Так-то вот обманщик не ушел от обманутого. — Мотив оклеветанной честной жены был распространен в восточной и западной новеллистике. Вдохновился им и Шекспир в своем «Цимбелине».

Мессер Риччардо да Киндзика… — Лицо, по всей вероятности, вымышленное, хотя в Пизе есть место, носящее название Киндзика.

…пришлось возвращать себя к жизни верначчей… — Верначча — сладкое душистое вино.

…численнику, выданному в свет, по всей вероятности, в Равенне… — В Равенне было столько церквей, сколько имеется дней в году. Школяры часто заглядывали в численник в надежде отыскать праздник.

…Паганино да Маре. — Во времена Боккаччо находились представители даже самых родовитых семей, которые из-за бесконечных междоусобиц становились иногда корсарами. Паганино принадлежал, вероятно, к весьма знатной генуэзской семье Да Маре, или Де Мари.

…открылся великолепный, роскошный дворец. — По традиции принято считать, что речь идет о Вилле Скифанойя, или Тре Визи, или Вилле Пальмьери (все три под Флоренцией).

Мазетто из Лампореккьо. — Лампореккьо — городок между Эмполи и Пистойей.

Король лангобардов Агилульф… — Царствовал с 591 по 615 год. Супругой его была Теодолина (или, как пишет Боккаччо, «Теуделинга»). Сюжет этой новеллы заимствован частично из восточного сборника «Калила и Димна», сотой новеллы итальянского «Новеллино» и «Roman de Trubert». Для второй части своей новеллы Боккаччо воспользовался рассказом «Похищение королевского сокровища» из сборника «Dolophatos».

…сорок заупокойных литургий святого Григория… — Просьба о “сорока” долженствовала служить характеристикой особливой набожности хитроумной дамы. Согласно всем тогдашним рекомендациям и церковным предписаниям, вполне достаточно было и тридцати литургий.

…каковую неизреченную милость я испрашиваю у бога и для себя, и для всякой души христианской, буде она того возжелает. — Подобная концовка, по-разному варьируемая, довольно часто встречается в литературе тех лет. Что касается общего содержания новеллы, то следует