Роза — замечательное декоративное растение, прославившееся своими удивительными цветами. Но ведь она родственница нашей яблоне, груше, абрикосу и другим плодовым деревьям, которые завоевали славу не цветами, а плодами.

Поэтому вполне возможно, приложив старание, добиться, чтобы и роза, кроме цветов — как они ни хороши, — давала съедобные плоды.

Ведь едят же сейчас плоды шиповника и находят их очень вкусными. Правда, они несколько кислые, но многим именно это и нравится. Но будь плоды шиповника в кулак и занимай в них твердые косточки столько же места, сколько в яблоке, — плоды шиповника получили бы широкое распространение из-за большого содержания витаминов. А если бы эти плоды были улучшены, получили приятный вкус и аромат? Они бы и яблоки с грушами позади себя оставили…

Все теперешние фрукты в свое время были не крупнее катушки с нитками. Да и вкусом похвалиться не могли. Природа приспосабливала их к птицам, не чувствующим вкуса. Попробуйте лесные кислицы или дикие груши — твердые они, как дерево. И чтобы оценить человеческий труд по облагораживанию этих «дикарей», сорвите с ветки в саду сочные и ароматные плоды. Сразу даже не поверишь, что они братья лесным дичкам.

В работе с розой садоводы увлеклись ее цветами, которые так ослепили их, что они не видели возможности улучшать одновременно и плоды розы.

А ведь если бы удалось дополнить эти замечательные цветы съедобными плодами — роза стала бы одним из самых любимых и распространенных растений, когда-либо прирученных и облагороженных человеком.

Сейчас оно растет всеми забытое на задворках, в канавах и под заборами. А в свое время было в немалом почете у наших предков — древних славян. Особенно, когда долго не шли дожди и засуха начинала грозить посевам.

Тогда со всей деревни собирались девушки с зелеными ветками в руках.

— Кого возьмем? — спрашивала самая бойкая из них.

— Дуньку, Кузнецову дочку…

— Брали уже, да толку-то мало… Дождя все равно не было. Давайте Грушку.

— Чью это?

— Да Марьину, что на краю живет… Корова у нее тем летом околела.

— Пошли, девоньки…

Девушки подходили к Марьиной хате, что на краю села, и через плетень звали Грушку.

— Чего вам надо? — спрашивала она, глядя исподлобья.

— Иди, не бойся, не съедим, — манили ее девушки.

И когда Грушка подходила, с нее стягивали заплатанное домотканое платье и вели через огород на выгон.

— Вот выкопай этот куст белены, Грушенька… Девочка брала палочку и приседала на корточки.

— Ой, не так — палку брось! Копай правым мизинцем. Где правая рука, не знаешь? А вот она, и этот мизинец — правый. Им и копай…

Девочка послушно обкапывала мизинцем скверно пахнущий стебель, затем вырывала с корнем и привязывала к мизинцу на босой правой ноге так, чтобы куст белены волочился по земле сзади.

И тогда вся процессия направлялась к речке. Девушки заводили тайную песню, которая считалась чародейской. А подойдя к речке, они окунали в воду принесенные с собой зеленые ветки и начинали обрызгивать ревущую Грушку с головы до ног…

— А теперь айда в деревню. Только ты, Груша, смотри, иди задом наперед.

— Да я упаду…

— Не шибко иди, так не упадешь…

А когда доходили до околицы, Грушку отпускали, и она со всех ног бежала домой.

Старики из-под ладоней смотрели на шумную девичью толпу и говорили один другому:

— Теперь Ярило-батюшка пошлет дождя…

Белена у наших далеких предков посвящалась богу плодородия Яриле. И когда хлебам нужен был полив, крестьяне брались за это ядовитое растение, напоминая забывчивому богу, что пора и дождь послать на землю.

До революции, как только на Кавказе начинались засухи, девушки из аулов с пением отправлялись на иссушенные, жаждующие поля и бросали на них цветы лилий…

Обычай объясняется легендой, возникшей еще в XI веке.

После удалого набега на вражеские аулы возвратились домой воины. Отец Тамары вернулся после всех и не один—в седле он привез тонкого и тихого мальчика с огромными черными глазами. Это был сын его боевого товарища, погибшего в набеге.

Со временем мальчик подрос и превратился в стройного и сильного юношу. А Тамара выросла красивой девушкой. И они полюбили друг друга. Но отец просватал Тамару за воина из соседнего аула. Молодые люди были в отчаянии: отец не изменит своего решения, не отступит от данного слова.

— Давай убежим и поженимся тайком, — сказал юноша.

Но Тамара не посмела ослушаться отца и отказалась от побега. Она заперлась в своей комнате и стала думать, что делать дальше. И вот решила сходить к отшельнику, что жил в глухом горном ущелье вдали от троп и человеческого жилья. С нею пошли родственники.

Тамара отыскала пещеру отшельника, вошла в нее, а сопровождающие остались ждать у входа. Они старались угадать, о чем говорила девушка с отшельником.

Тут разразилась страшная буря. Огненные стрелы хлестали скалы, и в ущелье стоял такой грохот, будто молнии с разлету стукались о гранитные лбы скал.

Прошла гроза. Прояснилось небо. Приближался вечер, а Тамара все не возвращалась. Родственники начали беспокоиться и самые нетерпеливые вошли в пещеру:

— Где девушка?

— Она больше не томится душой, — спокойно ответил старец, — больше не страдает. Вон она.

И он показал на лилию небывалой красоты, покачивающуюся в его саду.

Изумленные люди позвали остальных. Они обшарили всю пещеру, но нигде не могли найти девушку. Тогда в страшном отчаянии они убили старца, сожгли его книги, деревья в его саду, все, что могло гореть. И с печальной вестью отправились в аул.

Отец как только узнал о случившемся — упал на пол своей сакли и умер. А юноша, несмотря на поздний час, побежал в то ущелье. Зарево догорающего пожара указывало ему дорогу. Но как ни спешил он, а добежал туда, когда уже совсем рассвело, начался день. Он остановился перед цветком лилии и спросил:

— Правда, что это ты, Тамара?

Да, это я, — тихо, как дуновение горного ветерка, ответил цветок и склонился к земле.

В отчаянии юноша обнял цветок и залился слезами. Слезы капали на белоснежные лепестки лилии и они пожелтели, словно от печали. А потом начали краснеть, словно от радости…

Это окончательно убедило юношу, что перед ним Тамара. Он проплакал над цветком весь день. А к ночи превратился, в дождевую тучу, чтобы почаще освежать лилию—Тамару—слезами и напоминать ей о своей любви.

И с тех пор, как только на Кавказе начиналась засуха, девушки из аулов с песнями отправлялись на жаждущие поля и бросали на них цветы лилий. Они верили, что дождевая туча—влюбленный юноша, привлеченный цветами лилий, — прилетит и начнет полив лилию своими слезами. И слез этих будет так много, что и живительной влаги хватит и для засыхающих, под палящими лучами солнца хлебных